– Больно ты быстрый, вице-президент. Пока только добился, чтобы приняли заказ на изготовление.
– Илья, тут подняли подводную лодку…
Морозов принялся было рассказывать, но Буров не дослушал.
– Это здорово, – сказал он без особого интереса. – Теперь вот что, Алеша. Думал завтра вернуться на Аланды, но только что мне позвонили из Москвы. Что-то случилось с Лавровским. Я вылетаю в Москву, а Инна завтра прилетит к вам, так ты попроси Свена, чтобы встретил.
– Ладно. А что с Лавровским?
– Пока не знаю. Позвонили ребята из лаборатории, попросили приехать. Ну, до свиданья.
– Счастливо, – сказал Морозов. И добавил: – Мы тоже скоро улетим.
– Почему вдруг заторопился? Хотел ведь два месяца…
– Дел много надо переделать перед отлетом.
– Куда еще собираешься лететь?
– Куда, куда… на Плутон.
Буров с экрана всмотрелся в Морозова.
– Решил все-таки?
– Ага.
– Алешка… Ну, мы еще поговорим… Ладно. Все правильно.
Все правильно, подумал Морозов, запихивая видеофон в карман. Просто нельзя, чтоб было неправильно. Так уж заведено в жизни, чтобы каждый занимался своим делом. Пусть Буров думает. Пусть Костя Веригин сидит на Луне у большого инкрата. Пусть Марта лечит людей. Ну, а он, Морозов… Да, все правильно. Разведка должна идти вперед…
Он вздрогнул от холодных брызг, упавших ему на спину, и живо обернулся. Витька, ухмыляясь, стоял позади, готовый к игре, и Морозов не обманул его ожиданий. Он погнался за Витькой, и тот, хохоча на все Аландские острова, пустился наутек. Минут десять они прыгали по скалам и кружили вокруг сосен. Потом улеглись на пляже, локоть к локтю.
– Скучно тебе без заостровцевских девочек? – спросил Морозов.
– Надо же и отдохнуть наконец, – совершенно по-взрослому ответил Витька. – Пап, что такое догматизм?
– Догматизм? – Морозов стал объяснять.
– Понятно, – сказал Витька, выслушав. – А кефалометрия?
С большим или меньшим трудом Морозов одолел с десяток вопросов. Но на ипотечном кредите он сдался.
– Не знаю, – сказал он сердито. – И знать не хочу. Где ты выкапываешь такие словечки?
Витька предложил сыграть в шахматы в уме. На одиннадцатом ходу они жестоко заспорили: Морозов не мог понять, как Витькин конь очутился на с5, а Витька утверждал, что конь стоит там с шестого хода, и считал себя вправе взять отцовского ферзя на d7.
– Ладно, сдаюсь, – проворчал Морозов. – За тобой, как я погляжу, нужен глаз да глаз.
– За мной не нужен глаз да глаз, – твердо сказал Витька. – Просто нужно лучше запоминать. Пап, где ты высадишься – в той же долине, где Дерево, или в другом месте?
Морозов повернул голову и встретил Витькин взгляд – прямой, доверчивый. Он вдруг испытал радостное ощущение душевного контакта, который почему-то был утрачен, а вот теперь возник снова.
– Ты слышал наш разговор с Буровым?
– Я как раз выходил из воды, когда вы говорили. Пап, я думаю, надо в долине…
– Ну, раз ты так думаешь… – Морозов усмехнулся.
Вейкко пришел за ними на той самой старенькой яхте, на которой привез их сюда. Морозов, Свен и Витька быстро погрузили вещи.
– Вам понравилось у нас? – спросил Вейкко.
– Да, очень, – ответила Марта с улыбкой.
Эта слабая улыбка, будто приклеенная к лицу, появилась у нее в тот день, когда Морозов сообщил Марте о своем решении. «Я знала, – ответила она ему, – я так и знала…» Он сказал: «Мартышка, дорогая ты моя, пойми, я иначе не мог. Я там был и знаю обстановку – значит, мне и лететь. Нельзя в такой рейс посылать новичка. Понимаешь?» – «Понимаю», – кивнула она. «Я пройду курс подготовки, а сам рейс займет не больше года». – «Ты говоришь так, Алеша, словно мы будем жить вечно». – «Я вернусь – и больше уже никуда и никогда, даю тебе слово…» – «Ах, Алеша», – сказала Марта, и вот тут-то у нее и появилась эта застывшая улыбка.
– Приезжайте к нам каждое лето, – сказал Вейкко.
– Да… может быть… – Марта оглянулась на Свена и его планктонных соратников. – Что ж, давайте прощаться, мальчики.
– Мы проводим вас до Мариехамна, – сказал Свен.
– По местам! – скомандовал Морозов. – Инна, ты с нами на яхте?
Но тут и спрашивать было нечего: Инна последние дни не отходила от Марты, без конца они говорили о своем, никак не могли наговориться.
Вейкко оттолкнулся от пирса. Взвились паруса. Яхта, кренясь и покачиваясь, пошла к фарватерной вехе. Следом тронулся катер планктонной станции.
– Почетный эскорт, – засмеялся Витька.
– Знаете, что я вспомнил? – сказал Морозов. – Гонки! Как вы обогнали нас всех и утопили яхту. Помните?