– Третий вариант: им неинтересно, – вставил Баркли.
– Этот вариант – самый сомнительный, но тоже должен быть принят, – продолжал Коротков. – На заходе солнца я уже готовился прекращать сеанс, как вдруг появился зритель. Шла та часть фильма, где, знаете, наплывами показывают эволюцию человека – от питекантропа к неандертальцу, потом к кроманьонцу, – ну вот, и один «жезлоносец» остановился перед экраном и стал смотреть.
– «Жезлоносец»? – переспросил Морозов.
– Да. Я снял его и после обеда покажу вам пленку. Он смотрел фильм шестнадцать минут. Потом с двух сторон подскочили двое, тоже с жезлами. Несколько секунд они стояли тесной кучкой, а потом все трое ушли.
– Очень интересно, – сказал Морозов. – Шестнадцать минут – это уже не случайное любопытство мимоходом, а, пожалуй, фиксированное внимание. Вы смогли бы, Станислав, узнать этого зрителя среди прочих «жезлоносцев»?
– Вряд ли. Было темно, Алексей Михайлыч. Но вообще-то в свете экрана я разглядел его, насколько возможно. Шерсть у него короче, чем у других аборигенов…
– Ну, это у всех «жезлоносцев», – сказал Грегори. – Они не такие лохматые.
– Не такие, – кивнул Коротков. – Из этого можно сделать вывод, что у них тау-заряд посильнее, чем у остальных. В свое время Лавровский отрицал такую гипотезу, но теперь…
– Оставим Лавровского.
– Хорошо, Алексей Михайлыч. Я не вижу ничего удивительного в том, что у правителей, которые, по-видимому, занимаются накоплением и распределением энергии, более сильный заряд. Они не прикованы к одному рабочему месту, им нужно быстрее передвигаться…
– Передвигаются они быстро, – мрачно заметил Драммонд. – Очень даже быстро.
– Они, несомненно, более развиты, и потом – еще одно важное преимущество: им некого бояться. Наш зритель не боится, потому что сам начальник, и ему не надо спешить, как изготовителям блоков. Он проявил именно интерес. – Коротков взглянул на Баркли. – Слышите, Джон? Вот почему не могу согласиться с вашим огульным «им неинтересно».
– Пусть будет по-вашему. Но скажите на милость: допустим, этот шерстяной малый повадится смотреть ваши дивные фильмы. Допустим, он даже возжаждет установить с вами контакт. А дальше что? Как вы будете понимать друг друга?
– Я предложу ему объясняться рисунками, – пожал плечами Коротков. – Главное – чтобы он пожелал. Возжаждал, как вы правильно заметили.
Молчавший в течение всего обеда Заостровцев сказал:
– Станислав, если ты кончил обедать, покажи, пожалуйста, пленочку.
– Сейчас, – сказал Коротков.
От горного склона к тау-станции нескончаемо ползли «поезда», составленные из блоков, и блоки растекались по Дереву, наращивая его ствол и ветви. За минувшую ночь Дерево заметно подросло. Это сразу увидели разведчики, когда, приземлившись, вывели из десантной лодки вездеход и в скудном свете взошедшего солнца подъехали к тау-станции.
– Осталось нам работать здесь два-три дня, не больше, – сказал Баркли, вытащив из шлюза вездехода коробки с приборами. – Видите? Нижние ветви начали клониться книзу, скоро они отделятся и станут излучателями.
– Но ведь это не обязательно означает, что они двинут излучатели и сожгут нас, – сказал Коротков.
– Не обязательно. Но – вероятно. На вашем месте, Станислав, я бы не очень рассчитывал на контакт и уж тем более – на взаимопонимание. Эти парни хотят жить так, как живется, и им не нравится, когда приходят незваные гости.
– Не может такого быть, чтобы две цивилизации не нашли общего языка, – твердо сказал Коротков. – Помогите, пожалуйста, вытащить экран.
Они установили экран, Коротков включил проектор, и дело пошло. Это были цветные стереофильмы, специально снятые для инопланетного разума, – фильмы о Земле. Прекрасная киноповесть о том, как в первичном теплом океане возникла, зашевелилась жизнь, и как она, видоизменяясь и усложняясь на протяжении тысячелетий, выползла из воды на сушу, и как естественный отбор утверждал все новые и новые жизнеспособные виды, и как, наконец, появился человек – носитель разума, этакий венец творения в звериной шкуре вокруг бедер и с длинным копьем в волосатой ручище. Потом шел фильм о восхождении человека от первобытных пещер до высот современной цивилизации. Эпопея завершалась фильмом об истории освоения Солнечной системы – тщательно продуманным фильмом, из коего явствовало, что не грубые завоеватели, а мудрые исследователи высаживались на планеты и их спутники, – исследователи, всегда готовые протянуть дружественную руку братьям по разуму. Любое разумное существо, просмотрев эти фильмы, должно было, не раздумывая и не опасаясь подвоха, кинуться на шею землянину.