— Красное, конечно.
Эдгар немного посветлел.
— Отлично.
Все, что касается его личной жизни, оставалось для Ланы чем-то недостижимым. Она несколько раз попыталась спросить, где семья, есть ли братья, сестры, родители, но Эдгар все время увиливал, переводил стрелки на что-то другое. Девушка поняла, что эта тема для него — табу, потому больше не трогала. Созреет — сам все расскажет.
Если они не расстанутся раньше, потому что бегать за мужчинами Лана не умеет, а долго мучиться от неразделенных чувств тоже не особо хотелось. Это неприятно и довольно больно. Если она за месяц уже истерзала себя до лохмотьев, что же будет дальше?
Здесь, в широкой гостиной, было немного мрачно. Не хватало уюта, мелких деталей, сувениров, комнатных или засушенных цветов, семейных фото на стене, небрежно разбросанных подушек. Все стерильно до ужаса.
Порывистая свежесть с улицы приятно щекотала нос, покалывала кожу — конец лета все-таки, ночи довольно холодные, особенно после недельных дождей. На полу лежал светло-бежевый ковер с кельтскими узорами. Лана не посмела встать на него в обуви, несмотря на просьбу Эда не разуваться, скинула туфли и прошла немного вперед, позволяя пальчикам утонуть в мягком ворсе.
Не выдержав изучающий взгляд мужчины, девушка подступила к столику, но не села, повернулась лицом к окну.
— Лана, ты непослушная, — произнес Эд, намекая на снятые туфли.
— Увы, — бросила она через плечо.
В ответ мужчина только громко вздохнул.
Глава 2
Лана
У стены располагался темный диван-книжка. На черном столике перед ним поблескивали каплями вымытые фрукты. Ее любимые персики, гроздья синего винограда и дольки арбуза.
Эд наполнил вином высокие бокалы и, приподняв их, протянул один Лане. Если б он знал, что глоток — и ее уже не остановить, точно не предлагал бы. Откровенно говоря, пить она совсем не умела, но точно знала, как алкоголь развяжет ее руки и желания.
На самом деле Лана вовсе не развратная. Обычно стесняется подобной порочной тяги, неискушенная в сексуальных играх, с мужчинами вообще не знает, как себя вести. Такое помешательство с ней впервые. Будто Эдгар умеет влиять на желания других, и она теперь в полной его власти.
Но мужчина не берет то, что просит… Лишь дразнится. Ласкает взглядом, но не приближается. Это издевательство.
Тело наполнилось томной негой, возбужденное дыхание обожгло губы. Лана снова и снова облизывала их, чтобы кожа не потрескалась.
Что не утаилось от взгляда мужчины. Его глаза сверкнули, в узком прищуре почудились пламенные всполохи, и девушку снова повело. Так хотелось его близости, его объятий, его настойчивости. У Ланы от нахлынувших эмоций потели ладошки и сводило щекоткой губы.
Желание стало нестерпимым, воздух наполнился терпкими нотами горелого хлопка. Она раньше сходила с ума от этого мужчины, а теперь еще и всякие чудеса мерещатся. Будто перед ней не любимый врач, а принц заморский, с короной на голове. Высокий, статный, весь в золоте и богатой вышивке.
Эдгар в полутьме, что обступила их со всех сторон, казался еще более привлекательней, чем при дневном свете. Пышные темно-медовые волосы рассыпались в небрежную прическу, прикрыли уши и почти спрятали светло-карие, нет, скорее, желтые глаза. Сейчас они такие… Такие горячие, словно там притаился огонь.
Лана выпила залпом вино и, смущаясь, отдала бокал. Эдгар убрал его на столик, но сам так и не выпил. Если он пытается ее напоить, чтобы затянуть в постель, то бесполезно. Она уже и так пьяна, но не от алкоголя.
Дрожь прошлась по плечам, распустила по коже томную морось, стянула до боли соски. Лана стыдливо закрыла себя руками.
Ступив ближе, Эд заботливо укрыл девушку широкой вязанной кофтой и крупной тенью. Терпкий запах мужчины, что пропитал волокна одежды, сладко скрутил низ живота, приятно стянув мышцы бедер.
Эд, проверив, что кофта не слетит с девичьих плеч, поспешно отступил, замер в шаге, убрал руки за спину. Лана чуть не застонала от несправедливой разлуки. Позвал же ее не зубы лечить на ночь глядя… Она надеялась.
Эдгар всегда держит дистанцию. Будто боится, что она его сожжет или сожрет, если мужчина дотронется.
Зубной врач всегда сдержан и учтив, как аристократ. Не сквернословит, даже если злится, не навязывается, под юбку не лезет, как другие, галантен и внимателен, словно вырос в очень интеллигентной семье. Добиться намеками подобного вечера в его компании — уже достижение, а нескольких — победа. Он всегда отступал в последний момент, будто кто-то ему запрещал с Ланой встречаться. Наверное, строгие родители, да… Смешно.