– Ты ни за что не отгадаешь, кого я вчера встретила, – невинно сказала Рейчел, когда, как ей показалось, подходящий момент настал.
– И кого? – спросил Ричард тихо, без видимого интереса.
– Твоего отца, Дункана Уикса. – Рейчел присела за стол напротив Ричарда, но ее улыбка померкла, когда она увидела, как помрачнело его лицо. – Мы столкнулись на улице, и… – Она запнулась. – Он спросил о тебе. Спросил, как ты поживаешь, – продолжала она настойчиво.
– То, как я живу, его не касается, а тебе нечего с ним разговаривать. Обо мне или о чем бы то ни было.
Голос Ричарда звучал тихо, но сказанное потрясло Рейчел.
– Но, мой дорогой, он же твой отец! А раз у меня отца нет, то и мой теперь тоже…
– Нет, Рейчел, он тебе не отец! Ничуточки не отец!
– Разве мы не беседовали о той боли, которую причиняет потеря родственников? Не говорили о том, как важны для нас наши близкие и как мы хотим стать одной семьей?
– Я отрекся от этого человека. Он мне больше не отец! Неужели не понятно?
Ричард ударил рукой по столу, да так сильно, что столовые приборы подпрыгнули. Рейчел вздрогнула. Ее сердце быстро забилось, но она решила не сдаваться. Она была уверена, что имеет на это право и должна его переубедить. «Будьте осторожны». Рейчел помнила слова Дункана Уикса, но пренебрегла ими.
– Нет, я не понимаю. Что он мог такого сделать, чтобы ты от него вот так отвернулся? И… даже если ты чувствуешь себя обиженным… он уже старик, бедный и нуждающийся в нашем сочувствии…
– Если я чувствую себя обиженным? Ты что, не веришь в серьезность моих слов? Ты действительно думаешь, что я мог отвернуться от отца из простого каприза? – Голос Ричарда стал хриплым от ярости, и когда он говорил, то тыкал в нее пальцем. – Как у тебя хватает наглости так рассуждать? Этот человек не был бы и вполовину так беден, как сейчас, если б не пропивал все гроши, которые получает, в тот же день, когда их ему заплатят. Он идиот и пропойца, и он разрушил мою жизнь, ты даже не можешь себе этого представить! Он убил мою мать! Этого он тебе не рассказал? Так что не читай мне проповедей о том, как я должен или не должен к нему относиться! И ты не будешь иметь с ним ничего общего, иначе, клянусь Богом, если я про это узнаю, тебе не поздоровится!
Рейчел в ужасе отпрянула от него, от его гневной речи, от направленного на нее пальца и той злости, сделавшей мужа похожим на туго натянутую рояльную струну. Она была настолько потрясена, что потеряла дар речи. С ней прежде никто так не разговаривал, и она никогда еще не сталкивалась с такой лютой злобой. Ричард сверлил ее огненным взглядом. Затем он снова взял кружку и отхлебнул эля, тогда как Рейчел продолжала сидеть и смотреть на него. Ее щеки пылали, никакие слова на ум не приходили. Она все еще тщетно пыталась найти, что сказать, когда Ричард встал и залпом осушил кружку.
– Мне пора идти, – сказал он холодно и спокойно. – Давай больше не будем об этом говорить.
Он вышел из комнаты, хмуря брови, а Рейчел осталась сидеть на кухне с таким чувством, словно ее только что публично раздели, – оскорбленная и униженная. Прошло немало времени, прежде чем ее бешено стучавшее сердце успокоилось, а пальцы перестали дрожать.
Со свадьбы Дика Уикса минуло девять ночей, и для Пташки все они оказались бессонными. Не спала девушка и теперь. Она лежала на узкой кровати в кромешной темноте своей комнаты и слушала, как Сол Брэдбери сопит и что-то бормочет во сне. Почувствовав дурной запах, она вдруг вспомнила, что все эти дни забывала мыться. Злясь на себя, Пташка крепко стиснула кулаки. Она бродила, словно во сне, с той самой поры, как увидела жену Дика – а вернее, ее лицо. Лишь небольшая часть сознания Пташки была обращена к делам, которые ей поручали, тогда как основная его часть была занята раздумьями о том, что она тогда увидела и что это может значить. В один из вечеров Пташка не заметила, как механический вертел[18] заклинило и свиная лопатка с одной стороны превратилась в уголь. Она испортила три галлона[19] имбирного пива, добавив туда слишком много закваски, так что и в тех бутылках, которые не взорвались, пиво имело отвратительный вкус. Даже всегда жизнерадостная Сол начала вздыхать и выражать недовольство по поводу отрешенного выражения ее лица и растерянно-хмурого взгляда.
Когда внутреннему взору Пташки представал образ жены Дика Уикса, дыхание девушки невольно учащалось. Она видела большие голубые глаза под тяжелыми веками, высокие скулы и острый подбородок с намеком на ямочку, маленький, изящный рот и очень светлые волосы цвета только что снятых сливок. Это не могло быть совпадением. Во внезапном появлении этой женщины в Бате был определенный смысл, и нужно было найти какой-то способ, которым Пташка могла ее использовать. Это был тот шанс, которого она так долго ждала, шанс, о котором столько мечтала. Она не знала до конца, как все должно произойти, но первым шагом – так она решила, когда почти осязаемая чернота ночи немного поблекла, – должен стать визит Дика Уикса, во время которого тот представит жену миссис Джозефине Аллейн, хозяйке дома в Лэнсдаунском Полумесяце. Пусть Джонатан Аллейн увидит лицо, которое не сможет оставить его равнодушным. Но для этого требовалось ввести новоиспеченную миссис Уикс в их дом, а иного способа сделать это, кроме как сперва показать эту женщину Джозефине, его матери, не существовало.
18
Долгое время, до начала XIX в., в Англии использовались вертельные собаки, помещавшиеся в колесо типа беличьего, вращение которого передавалось на вертел; позже появились приспособления, в которых вертел вращался под действием груза или пружины.