Большой удачей для меня было то, что я приблизительно мог представить, кто из этих уродов где стоит, если судить по голосам. Закрыв глаза, призвал дар, и через секунду пнул дверь, врываясь в комнату.
Передо мной была предстала картина маслом: на полу двое мужиков, с телами опытных бойцов, пытались совладать с бешено сопротивляющейся Евой. Что характерно, справлялись с трудом, несмотря на ее заклеенный скотчем рот и связанные за спиной руки. Похоже, что в свое время девочку неплохо подготовили к жизненным трудностям.
Один пытался держал Еву за плечи, второй в этот момент перерезал веревку, стягивающую ноги, чтобы было удобнее получать удовольствие, за что и поплатился — Ева пнула его, совсем немного не попав в пах. За что он отвесил ей полноценную оплеуху. Голова девушки мотнулась, и она на секунду замерла.
— Да хватит брыкаться, сука, все равно... — Именно в этот момент в комнату ворвался я.
Третий стоял чуть в отдалении. То ли не имел склонности к подобным игрищам, то ли ждал своей очереди, что более вероятно.
— А вы что это тут делаете, ребята? — весело проорал я, метнув заготовленные ледяные шипы в совершенно ничем не защищенное тело того самого третьего, который отреагировал на мое появление довольно резво, бросившись на меня с ножом. Пока он падал, не издавая ни звука, я выхватил из его руки нож и метнул его в того, который держал Еву за плечи. Бросок был хорош, нож вошел в горло по самую рукоятку. Надо будет его забрать, мелькнуло в голове, когда он, что-то забулькав и плеснув на девушку своей кровью, упал ничком, придавив притихшую Еву. — Вы же не будете возражать, если я к вам присоединюсь, — закончил я фразу, когда ко мне очень медленно повернулся третий, успевший удивленно распахнуть глаза, когда ему в переносицу и обе глазницы вошло сразу семь ледяных игл.
Я оглядел поле боя и хмыкнул. Неплохо. На моей стороне был эффект неожиданности, к тому же среди них не было ни одного мага. Ну что же, ребяткам не повезло, бывает.
Сначала я проверил санузел, потом кухню, чтобы избежать неприятных сюрпризов, после чего запер дверь и подошел к Еве. Ногой столкнув с нее окровавленного насильника, я рывком вытащил девушку из-под придавивших ее тел. При этом мне было все равно, делаю я ей больно, или нет. Эта дрянь хотела меня и не только меня убить, и никаких сантиментов я к ней не испытывал.
Вытащив нож из глотки трупа, тщательно вытер его об одежду трупа, и внимательно осмотрел. Да, хорошая игрушка. Даже с предналоженными чарами, вплетенными в клинок на стадии изготовления. Вон золотистые искорки пробегают по лезвию. Скорее всего, автоматическая заточка, долговечность и баланс. При довольно несбалансированной рукоятке этот нож всегда будет лететь в цель именно острием, а не чем придется. Хороший нож, что ни говори. К нему ножны должны идти.
Ножны были мною обнаружены у первого трупа на поясе. Забрав и этот трофей, я приделал его к своему ремню. Немного не смотрятся, но ничего, под куртку сойдет. И только после этого я подошел к лежащей неподвижно Еве, подхватил ее подмышки и поставил на ноги. Перерезав веревку, связывающую руки, я отошел от девушки и подошел к окну, с задернутыми глухими шторами. Приоткрыв одну, с некоторым удивлением обнаружил ночного угонщика, который с задумчивым видом ходил вокруг моей машиной. Какой целеустремленный тип, просто на редкость.
Сбоку от меня послышался всхлип. Я опустил штору и повернулся к Еве. Она успела снять скотч со рта и теперь стояла, глядя на меня обреченно, потирая затекшие руки.
— И что теперь? — спросила она глухо.
— Умойся, — я снова отодвинул штору. Интересно же, что этот тип может придумать, чтобы завладеть чужим имуществом в виде моей машины.
— Зачем? — похоже, что, прежде чем ей заткнули рот, Ева громко кричала. — Чтобы тебе было приятнее доделать то, что не доделали эти мрази?
— Хм, — я повернулся к ней, оглядывая с ног до головы. — Я, конечно, догадываюсь, что чертовски привлекательный тип, и что ты хочешь меня с неистовой силой, но...Ты же не разочаруешься, если я скажу тебе, что ты не в моем вкусе? Но, если тебе приятно ходить в чужой и своей кровище, то... — Я не договорил, потому что Ева уже бросилась в ванну. Надеюсь, у нее там никакого оружия не припрятано. Жаль будет убивать мою единственную ниточку к происшествию в поезде.
Ева глупостей не делала. Видимо решила, что ее запас удачи на сегодняшний день исчерпан. Она вышла из ванной не только умывшись, но и переодевшись, села на диван и чинно сложила на коленях руки. На валяющиеся посреди комнаты трупы ни она, ни я внимания не обращали.
— Я не буду спрашивать, как ты меня нашел. Наверняка у магов есть свои методы. И, скорее всего, та слежка, за которую меня сегодня чуть не грохнули — тоже твоих рук дело, — ее голос все еще звучал глухо, но соображала она быстро и хорошо, очень умная девка, что есть, то есть. — Что ты хочешь со мной сделать?
— А ты попробуй угадать? — я закрыл штору. Парень так и не придумал, что можно сделать и сел на стоящую во дворе лавочку, продолжая задумчиво глядеть на машину.
— Я не хочу угадывать, я устала, — Ева покачала головой. — Так что ты хочешь со мной сделать?
— Сначала я хотел тебя завербовать, предприняв определенные меры, естественно, — я задумался не менее крепко, чем незадачливый угонщик. — Но теперь подобные идеи теряют свой смысл?
— Ну, — она задумалась. — Я могу попробовать реабилитироваться. Мне в любом случае придется это делать, в бегах я долго не проживу, слишком большие люди стоят за всей этой хренью.
— И какие люди? — я пристально смотрел на нее.
— Не знаю, — Ева покачала головой. — Я же на низшей ступени этой лестницы стою. Как и эти, — она кивнула на трупы.
— И чем же ты мне можешь в этом случае помочь? — я хотел поднять трупы для допроса, но оставил эту идею. Они совершенно точно не знали ничего такого, что было бы неизвестно девчонке. Потому что, если бы они занимали более высокую ступень в той организации, о которой говорила Ева, то никогда не стали бы терять время на насилие. И тем более, проверили бы дверь. Так что я могу их поднять только для того, чтобы они добрели до учебного кладбища, изображая живых и жутко пьяных, и зарылись в могилу сожженного лича. Что она практически пустая стоит, непорядок.
— Я могу подняться. Теперь могу, — уверенно сказала Ева, с ненавистью глядя на своих насильников. — Если мне удастся убедить Мали-хана, что эта хрень со слежкой недоразумение.
— И ты так легко соглашаешься стать моим шпионом? — я недоверчиво хмыкнул.
— Знаешь, еще больше, чем остаться в живых, я хочу отомстить тем ублюдкам, которые не разбираясь приказали меня убить, просто потому что кому-то там чего-то показалось, — зло произнесла она. — Я им верила. Верила, что они хотят что-то изменить в существующем положении дел, но, оказалось, что ни черта они не хотят менять, что идет обычная борьба за власть, а я, и такие же идиоты всего лишь пешки, от которых избавятся, как только их цели будут достигнуты. — Она замолчала. — Те парни, которые работали в поезде, они мертвы. Я только вчера узнала. Мать Тихона позвала на поминки. И да, я уверена, что, если стану тебе полезна, ты сумеешь меня защитить, — так вот откуда она шла ночью такая потерянная. Почему-то я ей верил. По крайней мере в то, что она хочет отомстить. Нет ничего хуже и страшнее, чем разочарованная женщина, которая умеет убивать.
— Если ты останешься в живых, после встречи с куратором, мы вернемся к этой теме, — лениво произнес я.
— Какое средство страховки ты хочешь использовать? — она все это время не смотрела на меня, изучая тела.
— Внедренного стража. У него будет только одна цель — следить, чтобы ты ни словом, ни жестом, ни каким другим образом меня не предала, — серая нить откликнулась охотно и вот уже на руке слегка трепещет крыльями призрачная бабочка.— Повернись и подними волосы, — всегда, когда я обращался к магии смерти, меня словно пронзал холод. Я сам становился холодом, лишенным любых эмоций. В последние пару лет в моем мире я так часто к ней обращался, что меня уже и не видели другим. Исключением являлось поле боя, где я выпускал зверя своей второй ипостаси, в крови которого полыхал только огонь. Здесь все по-другому. Здесь нити так близко расположены друг к другу, что переплетаются, и не понятно, когда вода сменяет огонь, который в свою очередь падает в холод смерти. Особняком стояли семейные дары, и я вообще пока слабо понимаю, что они такое.