Я ощутила ее теплую ладонь на лбу. Она словно была маленьким ласковым солнышком, свет которого проникал глубже под свод черепа. Мне вдруг стало так спокойно и легко. А главное, отступила становившаяся всё нестерпимее боль.
- Хватит с тебя, - едва слышно шепнула тетя и отняла руку.
Я открыла глаза и с удивлением обнаружила тут же дремавшую в кресле-качалке тетю Верджин. Мысли еще плохо ворочались в голове, но то, что ей нездоровилось, я помнила хорошо. И, несмотря на это, она пришла сидеть рядом со мной! Как же я сейчас их всех любила: обеих тетушек и доктора Ранди! Вообще, я стала словно пьяная и готова была каждому из них броситься на шею с объятиями и поцелуями.
- Что? – тетя Верджин встрепенулась и сонно уставилась в мою сторону. – Очнулась?!
Она тут же вскочила и подбежала к моей постели, ухватила за руку.
- Деточка! Как же ты нас напугала!
- Тетя Верджин… А вы разве не больны? Вам уже лучше?
- Милая. – По ее щекам побежали слезы. Я увидела их впервые! До этого дня тетя Верджин была для меня идеалом стойкости и сдержанности по части слез. – Ты пролежала без памяти около двух недель.
Я не поверила. Две недели! Две недели я лежала в бреду!
- Вот именно, - поджав губы, заговорила тетя Лигия. – И теперь ей как никогда нужен отдых и куриный бульон. А вы бы, доктор, шли бы на кухню – там Марта сварила кофе. Составите компанию мне и Бёрну…
Она продолжала говорить, но уже не так четко, а прислушиваться мне не хотелось. Когда шуршание ее юбки скрылось за дверью, а следом унесся стук каблуков доктора, тетя Верджин села на постель. Она провела ладонью мне по лбу, убирая налипшие волосы.
- Ничего, скоро будешь такой же, как прежде…
За дверью послышался цокот, а потом – вежливый стук.
- Ах да, - спохватилась тетя. – У меня для тебя сюрприз!
Она повернулась лицом к двери и крикнула.
- Входи, Эльзавет!
Я не поверила ушам, но дверь тут же распахнулась и на пороге появилась мама. Мама! Мне почудилось, что она никуда и не уезжала – всё также обиженно были поджаты губы и сцеплены руки в замок на животе. Только глаза оказались другими – заплаканными и больными.
- Иветта, - начала было мама, но замолчала. Вместо слов она подошла к кровати и, дождавшись, когда тетя Верджин уступила ей место, села рядом со мной. – Иветта…
Мама гладила меня по волосам, впервые не заботясь о том, что кто-то мог войти и увидеть ее слезы. Поймать миг, когда страдание и счастье сменяли друг друга на ее лице.
- Мама, я…
- Ничего не говори, Верджин мне всё рассказала. И потом – вы теперь с Ольгердом муж и жена. А значит, душа Биргит может быть спокойна... – она помолчала, а потом спросила. - Ты простишь меня?
Я не ответила – тоже заплакала в ответ, ухватила ее руку и прижала к губам.
- Милая моя…
Мама склонилась ко мне и принялась целовать – в лоб, в щеки, в нос – как в детстве.
- Ты столько всего пережила, а меня не было рядом…
- Ничего, ты же видишь – меня не так просто убить.
Шутка вышла в стиле доктора Ранди. Мама непонимающе вскинула брови, а вот тетя Верджин рассмеялась.
- Вижу, доктор и тебя успел заразить своим юмором, - сказала она, отсмеявшись.
Я улыбнулась.
- Но всё же… - мама не отступала. Я начала догадываться, что несмотря ни на что, ее что-то тревожило. И она хотела услышать от меня правду прямо сейчас. – Тебе пришлось пережить не только случайную стрелу… Гораздо раньше – брачную ночь…
Теперь я начала понимать, что ее интересовало. Мама просила прощение, но в то же время еще сомневалась - напрасно ли обидела меня? Ей важно было знать – чистой ли я легла на брачное ложе. И тут уже не имели значения никакие болячки.
- Мама! - С подступившим к горлу кашлем говорить оказалось не так легко. – Если ты до сих пор думаешь, что я растеряла себя по дороге домой, то ты ошибаешься.
- Нет, я не думаю, просто…
- Я даже скажу более – даже став леди Партенн я умудрилась остаться не тронутой!