Она ждала ответа. Ждала, что я передумаю, но сейчас сердце моё билось сильно и твердо. И в нем, действительно, не осталось места для Ольгерда. По крайней мере, теперь – когда он пытался меня убить, а потом еще и изнасиловать.
- Клятву я исполнила. Я положила всё на ее алтарь. И даже после насмешек и унижения не отступила бы, реши Ольгерд воспользоваться правами. Но не теперь! Тетя, он же хотел меня убить?!
Она кивнула, потом склонила голову на грудь и ответила дрожащим голосом.
- Но теперь ты знаешь, что всё это – козни Амалии. Он страдает… Если бы ты знала, как он страдает! Я пытаюсь дозваться до его разума, но слышу только стоны. Если бы ты их слышала, Ветти, если бы только слышала…
Я не ответила, встала и отвернулась к окну. Тетя Лигия взывала к моей жалости, давила на эту больную пяту. Я знала – проникнусь сейчас, и уже не смогу вырваться из этого дома. Тетушка ждала, а я всё молчала. Наконец, она заговорила сама.
- Я не могу тебя заставить остаться, да и не хочу. И всё, что я могу – просить. Духом я знаю, что только ты можешь спасти Ольгушу, но как? Это мне не ведомо. А если ты уйдешь… У меня не останется надежды. Да и Ольгуша погибнет. – Она помолчала, а потом договорила. - Что бы ты ни решила, я помогу тебе защититься от него.
Тетя Лигия протянула руку и прикоснулась к моей – правой. Кольцо запульсировало: то сжималось, то ослабевало. От него шел жар, волнами плыл выше, добираясь мне до макушки. Когда тетя отняла ладонь, рубины на золотом ободке мерцали огнями.
- Теперь Ольгерд не сможет тебя коснуться, если ты сама этого не захочешь.
Она отвернулась, вздохнула тяжело. Я кинулась было ее обнимать и благодарить, но тетушка отстранилась.
- А теперь иди. Но знай – пока ты в этом доме, ночевать будешь с Ольгердом. И запирать вас я буду по-прежнему. Так и Амалия к вам не пройдет, да и ты никуда не сбежишь на ночь глядя.
Разговор с тетей Лигией занял меня до обеда. Я спряталась от чужих глаз в гостином зале у камина и смотрела, как огонь пожирает поленья. Здесь ничто не мешало думать, и только теперь я вспомнила про письмо от Велимира, которое до сих пор носила в кармане. Только не осталось в груди вчерашнего волнения. Как-то вяло я распечатала конверт с гербами и заскользила по строчкам.
«Моё храброе сердечко! Я так счастлив, что ты жива! Готов расцеловать за это Клоззи и осыпать ее башмаки золотом, но она отказывается. И вместе с тем не могу скрыть досады – почему ты еще там? Что держит тебя в этих стенах рядом с человеком, который пустил в тебя стрелу? В то, что он сделал это случайно, здесь не верит никто. И я не верю! Когда ты решишься сделать шаг? Когда будешь моей и телом и душой? Жду этого благословенно дня! Твой ВВ»
Я пробежала глазами по строчкам несколько раз, но они не задели сердца. Вспомнились слова тети Лигии, что после нашей с Велимиром ночи его станут считать насильником. Его и так не жаловали, а тут – такой позор, такое страшное пятно! И в то же время из головы не шло, что Ольгерд мучил меня не своей волей, что он сам страдал не меньше, и только я была способна его спасти. Я снова стояла на распутье, и если у меня чего и не было – так это возможности развернуться и помчаться обратно. Только вперед: Велимир или Ольгерд. И самое странное, что на любой из дорог меня ждала близость с мужчиной.
Но ни к ужину, ни ложась в постель, я не готова была сделать выбор. А ночью у Ольгерда снова был приступ безудержной страсти. Только на этот раз он не мог меня найти – ходил кругами, тыкался к постели, но тут же отскакивал. Он метался так до утра, а я следила за ним, укутанная с головы до ног одеялом и тряслась от страха. Тетушкино кольцо мерцало алым, будто пыталось меня успокоить, да маячила на потолке черная клякса, готовая в любой момент прийти на помощь. Но стоило солнцу показаться в окне, как Ольгерд упал, где стоял, схватился за голову, застонал протяжно и проснулся.
Я не представляла, что должно было измениться во мне, чтобы позволить этому сомнамбуле дотронуться. На что надеялась тетя Лигия? На жалость? Да, мне было жаль Ольгерда, но и себя – тоже, а Велимира – так уж совсем! Но разве на этом можно было построить семью, любовь? Так прошел день, вернее – ночь, потом – еще одна, и – еще. Ждал Велимир, посылал через Клоззи записки, в которых просил не затягивать с шагом, но я не отвечала. Тетя Лигия тоже смотрела на меня с ожиданием, но и для нее у меня не было новостей. А на четвертую ночь всё изменилось.