- Я передам…
Последнее я уже слышала другими, самыми настоящими телесными ушами. И перед глазами больше не было лиц – только темнота прикрытых век. Я зажмурилась, будто пыталась еще раз уцепиться за мир неведомый. И тут же над головой раздался целый хор.
- Просыпается! Очнулась!
Я открыла глаза и удивилась, почему вижу родных мутными – маму, отца, тетушек, Эдуарда и Ольгерда. И только потом догадалась, что глаза застилали слезы. Я ревела в три ручья, и они все тоже заплакали, а потом кинулись меня обнимать.
Когда потоки слез высохли, я окинула родных взглядом. Остановилась на Ольгерде, отмечая, что он выглядел вполне здоровым и снова стал собой прежним. Только серые глаза смотрели без привычной холодности. Наоборот, в них плескалось что-то для меня новое. Я чувствовала – он хотел поговорить наедине. И мне тоже нужно было объясниться, пока между нами еще теплился щедро отсыпанный Ахаюро дар близости. Я попросила всех выйти, и тети, мама и Эдуард послушно покинули комнату.
Как только за ними закрылась дверь, Ольгерд тут же подошел к постели, встал на колени и взял мою ладонь в свои. Он глубоко дышал и то открывал рот, то снова смыкал губы. Видимо, не мог подобрать нужных слов.
- Ты простишь меня, Иви? - наконец, произнес он. – За всё, что я натворил?
Я не ответила, только вздрогнула, стоило вспомнить это «что натворил». Он тут же убрал руки, кашлянул и отвел глаза, но с коленей не встал.
- Я растерялся, когда ты исчезла. Амалия сказала, что ты сбежала, и я сам не помнил, как очутился верхом и несся по парку – искать тебя. Звал тебя, искал следы, но всё безуспешно. Когда я вернулся, на конюшне ждала Амалия. Она рассказала, как ты плакала у нее на плече, что я тебе противен, - тут он замялся. – Я догадывался об этом, но от нее это звучало так цинично, так мучительно… Я сам не помнил, как сам открыл ей собственное сердце, а потом она предложила мне искать тебя вместе. Она говорила, что знает, куда ты пошла, и я поверил. И пошел с ней, а дальше… Помню, я утром встал и пошел в твою комнату, я плохо помнил, что ты исчезла. Я постучал и дверь отворили. Кто-то стоял там в твоем платье, а я не мог разглядеть лица. Сейчас понимаю, что это была Амалия, а тогда я принял ее за тебя. Она говорил такое…
Ольгерд покраснел от подбородка до кончиков ушей.
- И я сам не понял, как оказался в тумане. Я поверил ей и пропал! А потом видел всё, что творилось, словно в кривом зеркале. И собственные слова и поступки падали в это зеркало и отзывались для окружающих подлостью. Когда же ты вернулась, я вообще перестал что-либо понимать… На этот раз в кривое зеркало вырвались мои страсти… Мои самые низменные желания… И я рад, что у меня так ничего и не вышло.
Он вымученно улыбнулся. Я заметила испарину у него на лбу и поняла – слова давались ему отнюдь не легко.
- Только однажды ночью мне удалось как-то вырваться, позвать тебя, но сейчас мне кажется, что Амалия нарочно дала мне немного воли, чтобы расставить для тебя ловушку.
Я кивнула – вот оно что. Ловко! Я почти попалась, если бы не идея с вином, кто знает, что бы было сейчас?
- И еще – наша свадьба. Я помню каждое слово, сказанное в храмовине… И твои губы… Я благодарен, что от нашего брака у меня останутся эти воспоминания. Ты простишь меня?
Я опять не ответила. Вместо этого приподнялась и поманила его к себе. Мы обнялись – тихо и нежно. Между нами, оставляя после себя тоску, догорало то, что тогда перед столпом связало нас крепче веревок…
- Ветти, - заговорила тетя Лигия. Когда Ольегрд с мокрыми глазами вышел из комнаты, она тут же сменила его на карауле у моей постели. – Я видела Биргит, и она просила передать…
- Я всё слышала, - перебила я, и тут же смолка, ожидая укора.
Но тетушка только удивленно вздернула брови.
- Надо же! Впрочем, сейчас я не готова думать об этом. Главное - Биргит дала тебе свободу, и ты теперь можешь отказаться от брака с Ольгердом – вы ведь так и не стали супругами. Скажи, не томи старую слабую женщину - ты останешься с нами?
- С вами – это значит женой Ольгерда? – уточнила я.
Она кивнула. Я задумалась, прислушалась к себе, а потом сказала то, что считала правильным.
- Я пока не решила. Слишком много всего случилось, и я еще не поняла толком – что. Одно я знаю наверняка: я хочу быть счастливой. И – свободной!