- Не хотел тебя пугать, - снова заговорил он, прихватывая меня для верности под руку. – Тоже думал, что в такой час никто не потревожит меня здесь.
Я молчала, но сегодня он был как никогда разговорчив.
- Видишь, выполняю данное тете Лигии слово – избавляюсь от пьянства трудом. А Олаф сейчас на кухне – там Марта испекла по старинному рецепту картофельный хлеб и дает всем служащим на пробу. А сама пышет и сияет от гордости, как начищенный самовар!
Ольгерд улыбнулся еще шире.
- Я бы хотел с тобой поговорить, объясниться…
Я напряглась – после вчерашних объяснений пришлось сгорать от стыда и сторониться гостей. Что он выкинет сейчас? Я взяла себя в руки и уняла сердце. Не стану млеть перед этим чудовищем! Наоборот, натянула на лицо улыбку и послушно зашагала с Ольгердом к рассыпанному у входа сену. Он остановился, отвел меня чуть в сторону. Через секунду я поняла – зачем, чтобы из окон особняка нас не было видно. Под ребра словно кольнули спицей.
- Помнишь наш разговор, когда приехала тетя Лигия?
Я кивнула. К чему он клонил?
- Тогда ты сказала правду – я виноват, что Биргит умерла.
Он не отвел глаз, но стал смотреть куда-то сквозь меня, сцепил руки в замок и принялся перебирать пальцы.
- Если бы я не был так глуп и не потащил ее в лес… Я никогда себя за это не прощу!
Пой, соловей, пой - огрызалась мысленно. Теперь-то я видела его насквозь – интригана и развратника! И не собиралась верить ни одному слову.
- Не уверен, что мужчина, проклинающий сам себя, станет хорошим мужем. Иногда задаюсь вопросом – правильно ли поступил? Не станет ли наш брак мучением для тебя?
Он замолчал. Смотрел на меня, ожидая ответа, но я не знала, что сказать. В первую очередь потому, что не верила его словам. Зачем он говорил это? Хотел, чтобы я считала, что у меня есть выбор? Но клятва – это не шутка, не пустой звук. Ее нельзя нарушить и не получить возмездия на всю оставшуюся жизнь.
- И еще… - Ольгерд снова отвел взгляд. - Раз тети нет, это должен сделать я – будь осторожна с Амалией Оттерен. Я и сам до конца не знаю, что она такое, но у меня с ней связана история... Давняя и совсем неприятная. Если можешь, держись от нее на расстоянии. И ни в коем случае не иди у нее на поводу.
Я еще не успела сообразить – как реагировать на его слова, как из-за спины Ольгерда вынырнула поминаемая им Амалия и всплеснула руками.
- Вот они где! Гости и ваш дворецкий сбились с ног, а они тут милуются! Неужели, вчерашний бал не насытил вас? Так подождали бы хоть до свадьбы!
И тон и взгляд были шутливыми, но не насмешливыми. И не видела я в ней ничего угрожающего, злобного. Наоборот, пока она казалась мне единственным здесь искренним человеком. На балу мы беседовали несколько раз в перерывах между танцами, и Амалия произвела приятное впечатление. Не жеманилась, не несла чепухи, не делилась сплетнями. К тому же – не преминула принести соболезнования по поводу Биргит, причем, сама чуть не заплакала. Я была тронута. И если бы не Амалия, бал вышел бы совсем тоскливым. К тому же она была в разных княжествах и с таким упоением рассказывала о поездках, что выходка Ольгерда на время оставляла меня в покое.
- От вас разве скроешься? – ответил мой жених и повернулся к ней лицом. Меня он при этом ухватил за руку и подтянул к себе. – Ни минуты не даете побыть наедине.
- Если бы я не знала тебя с детства – решила бы, что ты безумно влюблен, - припечатала Амалия и сверкнула зубами. – Может, прогуляемся на лошадях по парку?
Я кивнула – разговор начал тяготить, как и уединение с Ольгердом.
- Твоя дама согласна, - продолжала наступление его кузина. – Значит, едем! Только смени эти тряпки на подобающий костюм, Ольгуша.
Глава 9
Амалия провела со мной и Ольгердом целый день. Сидела за завтраком, обедом и ужином все смены, делая вид, что не успевает доесть. Сопровождала на прогулках по парку и помогала выбрать цветы для украшения зала к предстоящей свадьбе. На лошадях мы отправились кататься вместо послеобеденного чая. Мне досталась та самая пегая лошадь, которую накануне гонял Олаф, Ольегрду - белый конь с мощным крупом, а Амалии – смирная коричневая кобыла. Насколько я поняла, животное было уже в возрасте и резвостью не отличалось. Наши же с Ольгердом лошади не могли дождаться, когда им позволят тронутся. Перебирали копытами, грызли удила, привязанные к уличным столбам. Олаф окрикивал их, обтирал щеткой поджарые бока. Коричневой кобыле досталась от него еще и морковка.