Я сникла. Две недели! А сколько еще будут добираться сюда за мной мама и Ольгерд? Не будь рядом Велимира, я бы тут же расплакалась от обиды и беспомощности.
- Не стоит отчаиваться. - Он нежно сжал мою ладонь. - Я постараюсь, чтобы вы чувствовали себя здесь не хуже, чем дома. А пока можете сообщить, кому и куда писать – я как раз собирался перед сном зайти в кабинет - разобраться с бумагами. Заодно запишу ваш адрес.
- Лотер, поместье Партенн, - вяло продиктовала я, потом вспомнила слова стервятника о том, что таких мест здесь не знали и уточнила. – Княжество Лейширст.
- Лейширст? Как же вы попали сюда?! Простите, я с трудом могу поверить, чтобы вы и правда были из Лейширста.
Велимир даже отстранился, будто боялся заразиться враньем, если я на самом деле окажусь лгуньей.
- Но это так!
- Но сейчас вы в Валенции, а это около… Около двух недель на лошадях, и то – если верхом.
Велимир повторил слова мужа Ханны почти слово в слово. Значит, стервятник и впрямь не обманул, и удивление его было не притворным.
- Наверное… Я попала сюда не на лошадях. И вообще – не по своей воле.
Я отвернулась. В прохладном коридоре мне стало душно, кажется, по щекам всё-таки потекли слезы.
- Как же вы сюда попали?
- Не знаю, поверите ли вы, - произнесла, глотая слезы. Свободной рукой я постаралась незаметно вытереть их. - Но мне кажется, что я стала жертвой колдовства.
- Даже так! – воскликнул Велимир. Я повернулась, стараясь больше не давать волю слезам. Он смотрел на меня с нескрываемым интересом, и я кожей чувствовала - хотел услышать мою историю во всех подробностях. - Хотелось бы знать подробнее. Всё-таки не каждый день сталкиваешься с ведьмами и колдунами.
Я замялась.
- Я и сама с ней столкнулась впервые…
- Это женщина? Вот это анекдот! Что же вы ей сделали, если она придумала для вас такую страшную месть - медленную и мучительную?
Я пожала плечами и снова расплакалась. Уже в голос. Перед глазами встала Амалия, как была на балу: красивая в струящемся шелком платье. Только взгляд был злой – тот самый, с которым она толкала меня из кухни.
- Не надо... Прошу… - Крепкие руки Велимира согрели мне плечи, он снова развернул меня к себе. На этот раз – бережно. А потом принялся вытирать мне слезы платком из кармана своего пиджака. - Вы еще и озябли… Бедная девочка!
С этими словами он отдал платок мне, а сам снял пиджак и накрыл им поверх платья. Тепло и запах лаванды и жасмина успокоили лучше слов. Я ощутила себя в безопасности, словно мышка в норке.
- Думаю, мне не стоит больше спрашивать о вашем чудесном появлении. Буду ждать, пока вы не отпустите эту боль и не расскажите всё сами. Скажите только, как вас называть. Тот пьянчужка с топей клялся, что ваше имя Иветта Троди, вы просите сообщить Партеннам. И потом – кольцо у вас на пальце… Вы недавно вышли замуж?
- Не совсем. Мы с Ольгердом обручены, но скрепить обряд клятвами не успели.
Я снова вспомнила об Амалии, но на этот раз плакать не собиралась. Сейчас хотелось во что бы то ни стало вернуться и свести счеты с этой нахалкой! Хотя бы плюнуть в лицо, как учила бабушка, и насыпать соли под хвост.
- Значит, все-таки леди Партенн…
Велимир отвел глаза, будто вдруг увидел что-то интересное на пустой стене, потом натужно хмыкнул.
- Зовите меня Иветта, - протягивая ему руку, ответила я. – Наверное, я еще не привыкла зваться полным именем.
- Мисс Иветта, - он повеселел. – Мне тоже так нравится больше.
Пока мы шли в сторону парадной, Велимир рассказывал про то, почему его предки построились именно здесь – на холме возле реки. Узнала я и о первом пане Вежличе, разбогатевшем на добыче самоцветных камней. Проходные залы оказались бальными, и, по уверениям Велимира, когда-то ломились от гостей и напыщенных барышень. Что отвадило хозяина замка от шумных приемов, он не обмолвился, зато хлестко описал каждого висевшего на стенах в рамках предка.
Он не хуже меня знал их всех по именам и заслугам. Но при этом Велимир не стеснялся говорить о пороках своих предков. Один был сластолюбец и развратник, другой – ханжа и скупердяй, третий – изводил крестьян налогами и поборами. Я слушала и поверить не могла, что можно вот так открывать подноготную прапрадедушек перед первым встреченным человеком! Ведь по тому, как вели себя предки, обычно судили и о потомках. В нашей семье тоже не все мужчины Троди блистали добродетелями, но и про таких мы говорили: «берег честь семьи». Но Велимир, похоже, об этом не думал. А может, просто не считал, что пороки предков достались и ему?