Похоже, до рассвета было еще далеко. Комната утопала в полумраке. Только едва мерцавший под потолком солнечный камень позволял рассмотреть очертания мебели. Поленья в камине прогорели и теперь подмигивали красными точками тлеющих углей. Спать не хотелось. Кошмар прогнал всякое желание закрывать глаза, но и вылезать из постели я не спешила. Со стороны окон крались струйки прохладного воздуха, застревали в волосах, пытались заползти под одеяло. Я плотнее запахнула его, накрываясь почти до глаз. Так и пролежала, пока комната не наполнилась тусклым осенним солнцем и студеной свежестью.
Только тогда я вскочила с кровати и, стараясь делать всё как можно быстрее, оделась. Платье надела вчерашнее, впрочем, другого выбора у меня не было. Потом поспешила к двери, но тут же опомнилась и одернула себя. Это в поместье Ольгерда можно было не дожидаться слуг и спуститься в общую ванную, чтобы умыться самой. Здесь же запрещалось выходить из комнаты без приглашения.
От этой мысли стало тоскливо. Богатое убранство показалось клеткой, из которой даже в окно не высунуться – слишком оно высоко и узко. Не зная, куда себя день, я принялась измерять ширину комнаты от двери до кровати. Когда же перед глазами уже рябило от монотонных шагов, устроилась в кресле, обхватила плечи и уставилась на солнечные блики. Попадая на висевший под потолком граненый камень, они множились и мельтешили по комнате сотнями ярких искр. А вот сам камень света не издавал. Похоже, он работал только ночью. В этот момент мне захотелось узнать о нем побольше. Наверняка, в замке была библиотека, а там не могло не оказаться книг о такой редкой и удивительной вещи! Оставалось только разузнать, где она у Велимира, и попросить разрешения взять в комнату несколько книг. С ними предстоящее ожидание стало бы приятнее.
Когда веки налились тяжестью и стали сползать на глаза, в дверь постучали. Я рванула к ней, на ходу крича «войдите». Вдруг, дворецкий не услышит и решит, что я еще сплю? Неизвестно, сколько еще его потом придется ждать.
В ту же минуту дверь распахнулась, и с кувшином и полотенцем в руках вошел Эрвин. Оставив поклажу на передвижном столике, он слил вчерашнюю воду в таз, который прятался на нижнем ярусе и вышел. Но тут же снова появился. На этот раз - с ночным горшком. Большой фарфоровой чашкой с ручкой и крышкой, на которой красовались облачные птицы. Похоже, Эрвину было нелегко – он тащил его двумя руками, слегка кряхтя.
- Вам стоит поторопиться, - заговорил дворецкий, когда горшок был торжественно водружен около кровати. – Через пятнадцать минут я снова приду за вами.
Я всё еще продолжала разглядывать принесенный им предмет. Зачем он мне сейчас? В нашем доме такие ставили только детям, немощным и старикам. Но и не думать про него я не могла – живот ныл, требуя немедленного облегчения. И терпеть становилось всё труднее.
Правда, я надеялась, что в замке есть специальное место для таких случаев. И уж никак не ожидала, что придется пользоваться детским судном! Мысль о том, что потом это придется выносить все тому же Эрвину, меня смущала. Щеки обдало теплом, несмотря на то, что всё остальное порядком озябло. Похоже, мои переживания не остались втайне.
- Мисс, – сказал дворецкий, сдвинув брови к переносице. - Вы правда верите, что я увижу там что-то новое для себя? Оставьте! Девушкам, подобным вам, следует перестать заниматься чужими делами и думать. Я скоро зайду, поэтому советую не тратить времени зря.
С невозмутимым видом, он сделал поклон и вышел, не забыв прикрыть за собой дверь. Обидные слова, сказанные в мой адрес, отозвались уколом в груди. Но сейчас я плохо соображала и мало о чем могла думать, кроме о желании избавиться от лишнего.
Воспользоваться горшком решилась не сразу – никак не могла побороть смущения. Надумала сначала умыться, но лишь только послышалось плескание воды в тазу, как всё мое естество опрометью бросилось к кровати. Наверное, никакие стеснения и правила не могли сдержать человека, когда дело доходило до таких вещей, как голод, жажда и нужда. Особенно, если они становились слишком остры, чтобы терпеть. И потом – если в замке не водилось нужного места, не умирать же от разрыва мочевого пузыря?
Эрвин вернулся как раз вовремя – я успела управиться с делами и умыться. Подходить к горшку при мне он не стал, и это порадовало. Всё-таки, чувство неловкости не давало покоя.