Это была правда. Биргит была худенькая, голубоглазая, со светлыми пушистыми волосами. Если сравнивать с энергиями Ахаюро – она была бы воздухом. Я же – землей. Высокая, не полная, но крепкая, с пышной грудью, которую не удавалось утянуть никакими корсетами. А уж в простом платье она и вовсе бесстыдно торчала у меня перед носом. Темно-карие глаза и тяжелые черные волосы дополняли портрет.
- Я же не прошу его любить меня, - произнесла, и почувствовала мольбу в голосе. – Просто помочь. Если бы он шел мне навстречу, насколько легче было бы выполнить обещание!
Я прижала руки к груди. Тетя Лигия снова замолчала, только шевелила губами, будто шепталась сама с собой. Или - тоже с ветром? Я отвернулась, стараясь ей не мешать. И без того вывалила, если вдуматься, на чужого человека ворох страданий.
- Вы же были дружны. Помнишь?
Это правда. Поначалу мы с Ольгердом держались рядом, как могли – утешали друг друга. Тогда я еще не понимала, на что согласилась. Просто видела перед собой бледное лицо Биргит, слышала ее прерывающийся хрипами тонкий голос, и думать не могла, чтобы предать сестру… Но всё кончилось, стоило оказаться в этих стенах!
- Тогда какую на нас только грязь не лили, тетушка, - сказала, снова погружаясь в воспоминания. Пересуды и насмешки тоже не давали раскиснуть тогда и пойти на попятную. Ведь это же надо – объявить о помолвке прямо над гробом жены и сестры! Мало кто из нашего окружения понял истинную причину такой поспешности. - Что только не придумывали – и про него, как веселого вдовца, и про меня, как синий чулок!
- Да?! – Тетя Лигия удивленно вскинула брови, а потом протянула задумчиво. - Да-а… Что же мне, местных кумушек опять подговорить чесать об вас языки, чтобы Ольгуша к тебе прикипел?
- Лучше не надо! - я старалась сказать спокойно, но голос все равно дрогнул, срываясь на крик. Еще одну волну тошнотворных сплетен я бы не выдержала. Уж лучше продолжать бродить тенью по аллеям парка и пустым коридорам!
- Ветта, ты славная девочка, но пока этого мало. Будь решительнее, и он не сможет отвернуться. У тебя же всё есть для этого!
О чем она говорила? Не понятно! Что такого я могла предложить Ольгерду? Любовь? Нет, мое сердце было пусто и так же холодно, как его взгляды. Помощь в делах? Он прекрасно справлялся и без меня, да и не одарила меня природа и энергии Ахаюро ни деловой хваткой, ни расчетливым умом. Богатство? И тут мимо. Моя семья уступали их роду Партенн и по знатности и по капиталу. Именно поэтому когда-то Биргит изнывала слезами, не веря в счастливый конец своего романа.
Я перечисляла в голове, чем бы могла одарить будущего супруга, но в ответ получала от рассудка только «нет».
- Пока Ольгерд не отворачивается только от бутылки, - вполголоса произнесла, продолжая напрягать мозги, но тут же прикусила язык.
- Значит, мне не показалось, - поджав губы, сказала тетя Лигия. В голосе появились нотки грусти. – Что ж, тут можешь не беспокоиться – я его мигом отучу. Но и ты уж постарайся, деточка.
Я вяло кивнула, но потом посмотрела на нее с искренней благодарностью. Видела не раз во что превращались благовоспитанные джентльмены под влиянием вина. В безвольные шаткие тряпки, готовые продать душу за бутылку! К тому же к пьянству неизменно лепилось распутство – я бы не хотела пятнать память сестры сплетнями о блудных похождениях Ольгерда.
И тут меня осенило – верность! Вот что я могла предложить. Никогда другой мужчина не посмеет даже заикнуться, что получил от меня взаимность даже во взгляде. И вместе с тем новая догадка обожгла – да ведь тетя Лигия думала, что я влюблена и жду советов, как покорить ее племянника! Стоило ли ее переубеждать? Нет. Пусть лучше хоть кто-то из нас двоих будет для нее искренним. И вместе с тем я растерялась и не знала, что теперь сказать. Как не разрушить ненароком ту иллюзию, что соткала для себя тетя Лигия?
Мне помог мальчишка на побегушках Освальд. Вихрастый, чумазый, в коричневых коротких штанах и безрукавке поверх серой льняной рубашки. На вид ему было лет семь, но и он старался для семьи и сам зарабатывал себе на хлеб. К тому же сердобольная кухарка Марта подкармливала его прошлогодним вареньем. На господский стол оно уже не годилась, а вот для служивой детворы – в самый раз. Вот и сейчас Освальд был измазан не чем иным, как малиновым вареньем. Только вчера его достали из погреба, чтобы освободить банки и заполнить новым – этого года.