- Мы были с ней так близки… Не просто сестры, ведь бывает, что и родные соперничают между собой. Мы же с Биргит ничего не таили друг от друга. Вместе радовались, плакали, отвечали за проступки… Знаешь, нас никогда не наказывали в одиночку! Мы были одним целым, а потом… Потом она встретила мужчину и решила, что будет с ним счастлива. Я чувствовала, как она отрывалась от меня и ускользала. Мне было тоскливо и горько, но вместе с тем я радовалась, что она испытала настоящее чувство, что оно – взаимно. К тому же, она по-прежнему оставалась моей подругой и сестрой. Даже после их с Ольгердом свадьбы я часто ее навещала, и мы были так же близки, как в детстве… Почти так же.
- Что с ней случилось? – Теперь уже Велимир превратился в эхо. Моя рука в его ладони дрожала, и он сжимал ее всё крепче, будто пытался удержать. А я и впрямь падала. Я летела в пропасть…
- Они с мужем решили проехаться по лесу. Что их туда повлекло? Если бы я знала! И если бы я могла быть тогда рядом! Что-то случилось там. Они ехали на одной лошади, не спеша, но тут животное чего-то испугалось и встало на дыбы. Ольгерда сбросило на землю, а сестренка зацепилась ногой в стремени… Пока лошадь мчалась по лесу, она так и висела сбоку. Беспомощная, испуганная!.. Одному только Ахаюро известно, какие преграды встретило ее хрупкое тело на пути! Торчавшие валуны, корявые сучья, деревья… Я до сих пор закрываю иногда глаза, а перед ними – бешеная скачка. Обезумевшая лошадь с пеной у рта мчит не разбирая дороги, и моя дорогая Биргит силится подняться, закрыться руками… Она кричит, но меня нет рядом, я не спешу на помощь, не унимаю ярость испуганной лошади!..
Я замолчала, закрыла глаза и судорожно пыталась проглотить ком в горле. Боль, которую так долго копила в себе, вырывалась наружу, круша всё на своем пути. Только слез не было. Глаза резало сухостью и напряжением.
- Он не смог помочь. Ничего не сделал! Только когда лошадь успокоилась сама, Ольгерд нашел ее, на руках отнес Биргит в поместье… Какая заслуга! Почему он оказался так слаб, так глуп? Он же знал, что Биргит не любит лошадей, что прогулка верхом для нее сродни смертной казни!.. Я приехала на следующий день по просьбе Ольгерда. Оказывается, сестренка всю ночь металась в бреду и звала своего мужа и меня. Доктор предупреждал, что лучше ее не волновать, что состояние критическое, но что я тогда понимала?.. Она лежала в постели, накрытая до подбородка несколькими шерстяными одеялами. Только потом я узнала, что ее мучил холод – слишком много крови оставила моя бедняжка в том лесу, слишком много! А тогда я видела лишь ее осунувшееся бледное лицо с огромными глазами. Как она обрадовалась, когда увидела нас с Ольгердом, крепко державшихся за руки. Да, он держал меня, иначе я бы упала рядом с Биргит и уже не встала бы! Потом, слушая, сколько ей пришлось перенести, я поняла, что на ней живого места не осталось, но тогда она ничем себя не выдала. Ее ум был ясен, как никогда, на губах играла улыбка. Она просила, чтобы мы дали ей обещание, поклялись, что поженимся, если она не сможет оправиться. И мы пообещали. Мы призвали божественные энергии себе в помощь, чтобы она поверила! Я так надеялась, что она успокоится, услышав, что ее просьба выполнена, и пойдет на поправку… А она и впрямь стала тиха, задышала медленнее, едва вздымая грудью одеяла. И снова взяла с меня клятву. Она просила, чтобы я сделала то, что ей, возможно, никогда не удастся сделать – родить Ольгерду наследника. Мужественная моя сестренка! Страдая от переломов, кровоизлияний и разорванного легкого, она думала о нем! Том самом человеке, из-за которого жизнь уходила из нее!
- И ты? – поникая головой, спросил Велимир. Ему не важен был ответ – он его и так знал, но хотел услышать историю до конца. Велимир слушал и слышал, но не мог смириться.
- Я поклялась, - ответила, топча внутри всё то, что с таким боем отвоевывала, что еще тлело в груди. - И она тут же со вздохом ушла к предкам. Если бы не Ольгерд, я бы последовала за ней. Кажется, я бросалась на постель, что-то кричала… Не помню. Помню, как он держал меня под локоть – крепко, жестко. Как чеканил слова, от которых становилось пусто внутри, но вместе с тем жизнь вновь обретала смысл. Мы должны выполнить клятву. И мы сдержали слово. Тут же, едва на могиле Биргит вырос холм, встали перед родней рука об руку и сообщили о помолвке.
- Это - смелый поступок.