- Столько вопросов, разве я знаю ответы на них? Не забывай – я теперь всего лишь тень той, что была когда-то. От меня не осталось почти ничего, кроме черной горбатой кляксы. Но я смогу узнать его, когда он будет рядом с тобой. И если ты не поддашься на его ласки, то будешь спасена!
- Ласки?
- О, да! Этот искуситель умеет расположить к себе девиц. Они нужны ему – их кровью он продлевает свою жизнь. Его губы – яд, но как же было сладко его пить!
- Ты не устояла…
- Да, я была юна и слишком тосковала по жениху. Он погиб по глупой случайности – его толкнули, и он попал под экипаж. Теперь я не помню даже его имени, а тогда надышаться им не могла. Я похоронила его, а потом дня не было, чтобы не поливала цветы на его могиле слезами… И тут, смотрю – он! Как есть – живой! Цветущий! Нет, чтобы рассказать мамушке! Нет… Я всё держала в тайне – он просил. Сначала мы встречались на кладбище, а потом он стал приходить ко мне по ночам. И всегда исчезал под утро – превращался в ворона и улетал. И меня это не пугало, не настораживало! Он был так горяч, так пылок… И я не устояла. Поцелуй… Еще один… И вот - я уже лежала рядом с ним на вершине блаженства… А потом он скинул меня в пропасть, откуда и смогла выпорхнуть лишь моя тень.
- Тебе можно помочь?
Теперь сердце сжималось от жалости. В голове не укладывалось, каким и впрямь чудовищем надо быть, чтобы использовать любовь для черных делишек?! Наверное, попадись мне этот асьтаха сейчас – схватила бы за грудки и трясла, пока не выудила бы из него эту несчастную душу. И эта безрассудная храбрость – выйти один на один со злым духом – не удивляла. Я была где-то на грани сна и реальности, и здесь чувствовала и понимала всё иначе.
- Не знаю. Почему ты спрашиваешь это у тени?
- Я бы хотела помочь.
- Пока только я могу помочь тебе. Впрочем, уже сделала немало - рассказала правду. Я пыталась защитить других, но и они оказались слабы. Ты – другое дело. Я чувствую в тебе силу.
Я тут же подумала о кольце. Не оно ли тому причиной? Посмотрела на правую руку, но его там не оказалось. Зато его тепло, его сила била где-то внутри.
- У меня есть вещь, которая не так проста...
- Это хорошо! Это поможет нам победить! Я так устала и хочу, чтобы он, наконец, получил отпор. Я не знаю наверняка, но мнится – если он получит отпор хоть раз, то уже никому не сможет навредить.
- Выходит, ему еще никто не смог противиться?
Мне вдруг стало тоскливо. Если ни у кого не получилось показать асьтаху на дверь, смогу ли я? Приди, он, к примеру, в образе Велимира – оттолкну ли? Тень дернулась подо мной, хищно растопырила руки.
- И думать об этом не смей! Все, кого любишь, особенно – кто уже ушел искать вечного огня, забудь о них! Поверь, змей учует твое сердце и украдет их облик. Если же будешь холодна, то ему придется не сладко!
Я вздохнула. Как не думать о тех, кого любишь? Только ими и жива душа. Мама, Биргит, Велимир… Самые дорогие для меня люди, разве можно забыть их хоть на минуту? Разве что забить голову Амалией или Ольгердом! Вот уж перед кем я бы с удовольствие хлопнула дверью, заявись асьтаху под их личиной! Вот только шутка вышла кислой. Смеяться над врагом, которого не знаешь, как одолеть, да и не различишь при встрече…
- Я и с этим тебе помогу. В этом доме есть книга – она сильнее, чем твоя вещь. В ней много тайных знаний. Для всех она – всего лишь сборник сказок, но тени умеют читать между строк и видеть то, что скрыто от простого глаза. Идем, я покажу ее тебе и научу смотреть.
Забыв о том, что всё еще нахожусь не понятно где, я встала и сделала шаг вперед. Прямо на черное пятно тени, и оно тут же поднялось, поглощая меня и накрывая с головой пологом сумрака. Я не видела своих рук, не слышала шагов, не чувствовала запахов. Зато всё вокруг было для меня осязаемо и ощутимо. От стука настенных часов с маятником, украшавших одну из стен библиотеки, до порхавших в воздухе песчинок пыли. Я кралась отсветом шкафов и полок для книг, этажерки с цветочными горшками, канделябра с толстыми чугунными ножками, приставной лестницы. Меня не удивляло – как я так быстро оказалась здесь.
Я сама стала тенью, влекомой внутренним голосом все глубже в недра едва освещенной лунным светом комнаты. Он проникал сквозь прикрытые шторы, падал на паркет пола, крался вдоль стен, будто искал меня. И я боялась, что у него получится поймать непрошенную гостью, припечатать к полу, выдать. До мерцавшей едко-голубым книги, которая действительно стояла на полке с детскими сказками, оставалось совсем немного, когда рядом послышался шорох.