И я не ошиблась. Стоило сказать «войдите», как он влетел, как переменчивый северный ветер - резко ворвался и тут же обдал нас с тетей холодом бесцветных глаз.
- Вижу, вам уже лучше, - глядя в окно, сказал он. – Тогда имею честь сообщить – завтра у нас будет бал, на котором ваше присутствие обязательно. А послезавтра…
Ольгерд посмотрел на меня, хмуря брови, и от этого взгляда тело стало тесно для души. Она пыталась выпорхнуть, тревожа сердце набатом.
- Послезавтра вы станете моей женой. Если, конечно, - не удержался он от укола. – Не решите навестить своих новых друзей в Валенции.
Ольгерд смерил меня насмешливым взглядом, а потом откланялся и вышел, не дожидаясь ответа и не прикрыв за собой дверь. Я же радовалась, что рядом были твердый стул, не дававший упасть, и тетя Верджин, уже открывавшая рот с праведным негодованием на лице.
- Каков… Каков жук! – задыхаясь, выпалила она. – Да будь моя воля, ни за что бы тебя ему не отдала! Погоди у меня!
Она погрозила кулаком дверному проему.
- Вот, стану твоей мачехой – я тебя проучу!
- Тетя. - Я заставила себя улыбнуться, хоть душу и обдирали кошки. – Тетушка, милая, успокойтесь.
Потребовалось немало усилий, чтобы выпустить из рук спинку стула и сделать новый шаг. Ноги стали еще непослушнее, и теперь походкой я больше походила на пьяницу. Добравшись до кресла, где, откинувшись на спинку и закатив глаза, напряженно фыркала тетя Верджин, я положила свою холодную и мокрую ладонь на ее теплую руку.
- Ты смелая девочка, - не поднимая век, ответила она. – Но иногда надо быть слабой дурой, чтобы не жить потом вот с таким… Чудовищем.
Я сглотнула, чувствуя, как по щекам побежали слезы. В носу стало сыро, а сердце превратилось в клубок, и кто-то беспощадный принялся тянуть из него нитки. Оно так и дергалось, так и ныло.
- Ничего, - снова заговорила, когда удалось справиться с подступившим к горлу кашлем, обтерла ладонью щеки. Хорошо, что тетя по-прежнему сидела с закрытыми глазами и не видела моих слез. – Всё пройдет. Быть дурой я уже научилась, осталось научиться быть слабой.
Я пыталась пошутить, но самой от такой шутки стало противно и горько. Это я-то сильная?! Да муха в банке – и та была бы мужественнее и тверже!
- Что же нам делать? – открыв глаза, спросила тетя.
Я пожала плечами.
- Готовиться к балу. Не хочу выглядеть на нем недавней больной.
Вместо ответа тетя Верджин хлопнула себя по коленке и улыбнулась. А потом вскочила и поспешила доставать из шкафа наряды, которые сама купила. Оказывается, она успела всё распаковать и развесить. Ей не пришлось долго копаться – в моем шкафу она ориентировалась также ловко, как в собственном ридикюле.
- Правильно! – воскликнула тетя Верджин, раскладывая на кровати голубое платье в стиле ампир с дутыми короткими рукавами, прозрачный невесомый шарфик и атласные ленты в тон. - Мы утрем этой Амалии надменный носишко!
Глава 35
Я проснулась рано – солнце еще дремало, едва разбавив темноту за окном. Было тихо. Не доносилось с улицы вороньего гомона – теперь эти птицы стали единственными обитателями парка. Остальные, давно улетели, так и не дождавшись, когда я вернусь с ними попрощаться. Не слышно было и привычного когда-то грохота посуды и зычных окриков Марты. Впрочем, это не значило, что она еще не принялась стряпать – просто окно я теперь не открывала. Даже ветер не гудел в трубах, не стучал в стекло подобранным с земли мусором.
Я потянулась, а потом нехотя сползла с кровати. Не потому, что хотелось еще поспать, сам этот день был для меня нежеланным. И завтрашний – тоже. Я утешалась мыслью, что скоро все формальности будут исполнены, и можно будет сосредоточиться на каком-нибудь деле. Например – вышивке или чтении. Наконец, можно кататься на лошадях или найти новое увлечение. Главное, занять чем-то руки и голову.
Пол оказался теплым – не то, что в майорате. Ведь там топили каминами в каждой отдельной комнате, здесь же по всему поместью тянулись толстые трубы от кухонных печей. Топили там жарко даже летом, поэтому во всем доме всегда было тепло. Разве что в обеденном зале и зале для приемов, где был мой первый ознакомительный бал, всегда царствовала прохлада. Я грустно улыбнулась – как ни старалась, а в голову всё равно лезли воспоминания о Валенции и том, кто меня там ждал. Обещал ждать.