Только тогда он будто очнулся – тряхнул головой, слепо пошарил по сторонам и, обнаружив меня рядом с колонной, побрел. Велимир терпеливо ждал, когда мой жених сделает передо мной поклон, а потом, ухватив за руку, потащит к запозднившемуся гостю. Я не сопротивлялась, даже то, что Ольгерд сжимал мне руку слишком сильно, не причиняло боли. По крайней мере, я ее не чувствовала. Перед глазами стоял только Велимир, а сердце отплясывало озорной танец ламбаду, которым мы с Биргит баловались в детстве.
Стоило нам подойти, как Ольгерд снова протянул руку для знакомства, но Велимир его будто не заметил. Впрочем, на меня он тоже не смотрел. Зато снова огласил зал раскатами голоса, от которого во мне не осталось ни единой равнодушной клеточки. Всё трепетало – от коленок до волос на макушке!
- Что ж, если в этом доме не принято представлять гостей, я сделаю это сам. Позвольте представиться почтенной публике – Велимир Вежлич из Валенции. Тот самый мужчина, который спас жизнь и сберег честь вашей невесте.
- Но я… - начал было Ольгерд, но Велимир бесцеремонно перебил его.
- Нет, не вы. Это не вы купили ее за бесценок в таком клоповнике, куда и нос побоялись бы сунуть, это не вы вытащили ее оттуда. И это не вы вернули ее домой. Вы даже не приехали за ней, хоть и знали, где она. Разве что вы загнали ее туда? Может, приказали связать и отвезти подальше? А потом – бросить в гиблое болото!
Ольгерд застыл с открытым ртом, гости безмолвствовали и теперь смотрели не на Велимира а на ставшего вдруг жалким хозяина поместья. Эта жалость кольнула меня пол левой грудью.
- Прошу, не надо, - едва слышно просипела я, пытаясь найти отклик в черноте глаз Велимира. – Умоляю…
Кажется, идущий на полном ходу поезд было бы проще остановить, чем негодование пана Вежлича. Но он смог. Замолчал. Правда, далось ему это с трудом. Велимир водил скулами, кипел гневом и щедро сыпал его на Ольгерда опаляющим взглядом.
И тут грянула музыка – я вздрогнула, ловя себя где-то за гранью сознания. Настолько происходящее казалось нереальным, зыбким.
- По правилам хорошего тона, - произнес Велимир тише, когда гости потеряли к нам интерес. – Когда хозяин приглашает гостей, он лично встречает их у дверей. Мне же, лорд Партенн, пришлось самому искать этот зал и вас. Как вы поняли, с мисс Иветтой я хорошо знаком, но позорить ее не намерен. Вы ведь на это рассчитывали? Что я первым делом подойду целовать ей руки? А потом что? Вы с вашей любовницей подняли бы эту чистую девушку насмех? Не удивляйтесь, я знаю о вас больше, чем вы думаете. Если вы вообще – думаете. Хотя мне кажется, что ни один мужчина в здравом рассудке не променял бы Иветту ни на кого! И не надо отпираться, я здесь стою уже порядочно времени и наблюдаю за вами, - он забылся и снова повысил голос. - Даже слепому понятно – она вам не нужна! Так какого проклятья вы припираете ее к стене данным когда-то опрометчивым словом?!
Ольгерд слушал молча, лишь краснел, как вареный рак. Мне казалось, что залиться краской сильнее невозможно, но после новой реплики Велимира он умудрялся стать еще алее.
- Зато, как я погляжу, вы бы посчитали за счастье получить ее.
Я вспыхнула и раскашлялась. Но ответа от меня никто и не ждал – Ольгерд и Велимир сошлись на словесной дуэли и теперь мало кого замечали вокруг.
- Да. Посчитал бы. Но не получил.
- Но хотели бы, ведь так! – не унимался Ольгерд.
- Хотел, но она предпочла вас, - голос Велимира стал грустным. – Только сейчас мне кажется, ее жертва будет напрасной.
- Вам слишком много кажется, - зло процедил мой жених, а потом снова схватил меня за руку, да так, что на этот раз я не сдержалась и вскрикнула от боли.
- Вы с ума сошли? – зашептал Велимир. Его глаза стали страшны – он сейчас был не самим собой, а разъяренным хищником, готовым кинуться на Ольгерда в любую минуту и растерзать. Уничтожить только за то, что он сделал мне больно! – Отпустите немедленно.
- И не подумаю. - Ольгерд сжал мою руку сильнее, зашипел. – Она моя и ты с этим ничего не сделаешь.
Не знаю, чем бы кончилась эта словесная дуэль, если бы не я. Вот так – я вдруг поняла, что не собираюсь всё это терпеть! Схватила Ольгерда свободной рукой за пальцы и приемом, усвоенным еще с пансиона – сперва отогнуть мизинец, освободилась от его захвата.