Когда в дверь постучалась Клоззи, подталкиваемая тетей Верджин, я уже была одета в привезенное когда-то мамой желтое платье.
- Вот и молодец, - ободрила тетя, заставляя меня покрутиться. – Не ожидала, что у Эльзавет такой чудный вкус!
Она еще раз обвела меня взглядом, а потом отошла в сторону, позволяя войти топтавшейся у нее за спиной Клоззи. Горничная поставила кувшин с водой на стол, а сама поспешила скрыться за спинкой кресла, где уже восседала тетя Верджин. Я принялась умываться, отмечая про себя, что выглядела тетя неважно. Какая-то помятая, осунувшаяся, с плохо прикрытыми пудрой синяками под глазами. Только сейчас я задумалась: если догадка насчет Эдуарда была верной, то тетя рисковала попасть к нему в лапы. Вернее, она сама бросалась в объятия к асьтаху, не иначе, как он успел навести на нее морок! Оставалось только гадать, как далеко у них зашло? И почему злой дух перекинулся на нее?
«Тень», - позвала я мысленно. Мне нужно было узнать – не изменилась ли жертва, не решил ли Эдуард выбрать кого-нибудь попроще для перекуса.
Она отозвалась не сразу, сперва всё вокруг задрожало, а потом на меня будто накинули черную вуаль – краски потухли, звуки притупились.
«Я слушаю».
«Хотела спросить – я всё еще нужна асьтаху?»
Тень ответила не сразу.
«Да. Ты всё еще новая жертва».
«Тень, а может ли он причинить вред кому-то другому? Ведь меня он пока не получил».
«Конечно. Ты для него как непокоренная вершина, но он не собирается сидеть впроголодь, пока карабкается к тебе. Особенно, если рядом случится какая-нибудь тоскующая по усопшему мужу вдова».
«Разве он не должен принять облик умершего супруга?»
«Не обязательно. Если человек умер давно, его тела уже не поднимешь. Но асьтаху этого и не нужно, он может соблазнить женщину в любом обличье – надо только, чтобы она тосковала».
Тревога разрасталась – впору было кричать «караул»! Тетя вовсю флиртовала с трупом! Более того – она могла умереть, а я не знала, чем помочь? Как отвадить от нее Эдуарда?
«И ничего нельзя сделать?»
«Только предупредить».
Я поблагодарила тень, и всё снова стало обычным – цветным и звонким.
- Тетя… - начала я, когда они с Клоззи принялись мастерить мне высокий строгий пучок. Горничная расчесывала пряди, тетя Верджин – скручивала их и прикалывала шпильками с бусинами янтаря на головках.
- М-м?..
- А у вас с Эдуардом…
- Не видишь – я занята, - перебила она, больно ткнув мне в голову очередную шпильку.
Только тогда я опомнилась, что в комнате была еще и Клоззи. Пришлось дождаться, когда они с тетей закончат творить, и отпустят уже мою исколотую голову на волю.
- Так чего ты там хотела узнать? – спросила тетя, когда Клоззи вышла с кувшином подмышкой.
- Тетя, простите за любопытство. У вас роман с Эдуардом-старшим?
Тетя Верджин хмыкнула, потом покусала губы.
- Надо же! Еще и замуж не вышла, а уже интересуешься такими вещами!
Она фыркнула, но по глазам я видела, что ей хотелось поделиться. И после минутного молчания осторожность проиграла этому желанию.
- Еще какой роман, дорогуша! – вполголоса воскликнула она, всплеснула руками. - Еще какой!
- И вы… - я запнулась. Как бы тактичнее спросить, что асьтаху уже успел получить от моей бедной тети? – Простите, но он не требовал от вас, например… поцелуя?
- Что? А? Требовал? – Тетя Верджин нервно улыбнулась, потом постучала пальцами по подлокотнику кресла. – Да! И ты не представляешь, какой он страстный мужчина! Только…
- Что?
Переспросила, туго соображая – как бы намекнуть, что с этим чудовищем лучше не иметь ничего общего?
- Только ветреный, - она поморщилась. – Ни одной юбки не упускает из виду. Впрочем, ты и сама это уже поняла.
Я обрадовалась этой фразе и ухватилась за нее, как за спасительную соломинку.