Велимир не стал меня мучить. Склонился, поцеловал руку, чуть дольше задержавшись на тыльной стороне ладони губами. А потом неуловимым для посторонних глаз жестом сунул туда небольшой листок бумаги.
- Очень за вас рад, - произнес сухо и отошел.
Я же заметалась, как курица с яйцом – куда деться? Где найти укромный уголок, где никто не сунет носа в предназначенное только для меня послание? Наконец, такое место нашлось – около храмовины в треугольнике выстриженных лысых кустов.
«Я восхищен твоим мужеством, моё храброе сердечко. Жаль только, что кроме клятвы тебе придется сделать еще один шаг, о котором я пожелал бы, чтобы его никогда не было! ВВ»
Я читала строчки, и они предательски расплывались перед глазами. Только когда по щекам побежали теплые капли, догадалась – слезы мешали. Они не душили, не рвались с рыданиями и всхлипами. Это была какая-то новая для меня грусть – тихая и светлая. Моё храброе сердечко!
Я сжала листок в кулаке так, чтобы больше никто его не увидел. Как хотелось сохранить это письмо, но у меня не было на это права. Неспешно добравшись до кострища, разожженного чуть в стороне, чтобы обогреть гостей, я бросила бумажку в него. Стояла и смотрела с ползущими по щекам слезами, как огонь вспыхнул, поедая дорогие сердцу слова.
- Ты чего тут? – раздался за спиной голос тети Верджин. – Уж не ревешь ли? Не надо, дучешка, утри слезы, пока их никто не увидел. Ты счастливица! Ты стала частью одного из влиятельнейших домов! В конце концов, ты утерла нос этой мерзючке Амалии, дорогуша!
Увы, ни полученное вместе с Ольгердом богатство, ни положение в обществе меня не радовали. Даже недовольное выражение на лице соперницы не задело сердца. Я ощущала себя студнем – холодным, липким, тряским. Но вместе с тем поблескивал внутри отголосок того огня, что пылал во мне перед священным столпом.
Когда мы с тетей вернулись к гостям, первый, на кого я наткнулась, был Эдуард. Он, не скрываясь, поедал меня глазами. Наглый, слащавый, бесстыдный злой дух! Он считал, что всё у него спорилось, он поедал душу тетушки и верил, что со мной у него выйдет не хуже! Ничего! Пусть сейчас я не знала – как, но скоро обязательно придумаю способ расправиться с ним. Главное – уберечь тетю Верджин, отвадить от него как-то…
Додумать я не успела. Мимо меня проплыла Амалия. Задела плечом, шипя сквозь зубы.
- Рано радуешься. Посмотрим, как ты запоешь этой ночью. Поверь мне, мы с Ольгердом придумали для тебя развлечение.
Я не ответила, лишь смерила ее надменным взглядом. Пусть колет – больнее, чем от удрученного вида Велимира мне уже не будет. А брачная ночь… Что ж сделаешь? Так или иначе она будет. Я уже не та трясущаяся от страха от маминых сбивчивых объяснений девочка. Худо-бедно, но понимаю, что требуется. И раз смогла выйти замуж, то сумею и потерпеть первую ночь с Ольгердом. По крайней мере, что бы они там с Амалией не придумали, это меня не убьет.
- Друзья! - Ольгерд постучал ложечкой по бокалу, привлекая внимание. – Прошу немного внимания. По случаю моей свадьбы… Нашей с Иветтой свадьбы, приглашаю всех на охоту. Со дня на день пойдет лань моими угодьями. Все, кто пожелает – могут остаться.
Он смолк, и гости снова зашумели, загомонили, захлопали в ладоши. Правда, несколько пар остались равнодушны и тут же засобирались. Похоже, они не хотели ждать даже праздничного обеда. Среди них был и Велимир. Удерживать их не стали – Ольгерд тут же приказал подать экипажи, а сам поспешил в дом, уводя с собой гостей. Я плелась где-то в хвосте, опять же – под руку с тетей Верджин. Не отставал от нас и Эдуард, но взять меня под локоть не решался – суетился около тети, хоть и не сводил глаз с новоиспеченной невестки.