Если вы сложите все книги, ворчунов, заднескамеечников, боссов, учителей, родителей, полицейских, коллег, работодателей, религиозных фанатиков, политиканов и друзей, которые готовы разъяснить вам, как надо стоять в строю, то это число может вас ошеломить. В чем люди хороши — так это в установлении и поддержании статус-кво.
Соответствуйте всем нормам и правилам — и больше ничего не произойдет. Где самоназначенные агитаторы и зачинщики, которые подбивали бы вас на то, чтобы выйти из строя?
Кажется, они отсутствуют.
Как работает Незаменимый?
В мире, где Незаменимых мало, у таких людей есть только два достойных выхода:
1. Нанять кучу фабричных рабочих. Масштабировать процессы. Опереться на преимущество того, что большинству людей нужна карта, что большинство людей готовы работать задешево, что они хотят работать на фабрике. Выигрыш будет получен за счет извлечения ценности из их труда, за который они готовы получать минимальную оплату.
2. Найти босса, который не может жить без Незаменимого. Найти босса, способного адекватно оценить вашу редкость и ваш вклад в дело, готового вознаградить вас за это свободой и уважением. Делать свою работу и приносить результаты.
Если вы сейчас не делаете ничего из перечисленного — лучше не приступайте. Вы заслужили большего.
Если бы только...
Корпоративный коуч Динна Вогт попросила меня завершить такое предложение: «Я мог бы быть более творческим, если бы только...»
«Если бы только» — это отличный способ прекратить отговорки. «Если бы только» — это способ принять на себя обязательства, потому что как только вы освобождаетесь от того, что идет после этих слов, у вас не остается никаких отговорок, а только обязательства.
Я мог бы видеть ситуацию более объективно, если бы только...
Я мог бы возглавлять это племя, если бы только...
Я мог бы найти мужество для занятий искусством, если бы только...
Ностальгия о будущем
Для многих из нас самое счастливое будущее очень похоже на прошлое, только чуть получше. Мы все наслаждаемся ностальгией (что означает тоску о прошлом). Мы с радостью страдаем от этого горько-сладкого чувства при воспоминании о событиях, которые греют нам душу, но которых мы не можем пережить заново. Ностальгия может касаться дней нашей молодости, или работы в дружеской команде, или событий семейной жизни.
Мы бы хотели вернуть это, но не можем.
Ностальгия о будущем — это точно такие же чувства по отношению к тем событиям, которые еще не наступили. Мы готовы к тому, чтобы они произошли, но если что-то изменяет наше будущее, то они произойти не могут и мы остаемся разочарованными.
Если ваша компания вас увольняет, вы можете легко найти другую работу, но это будет не та работа, где однажды вы могли бы получить желанное продвижение, оно привело бы к событиям, на которые вы надеялись, в офисе, который вы себе мысленно представляли.
Мы хорошо умеем представлять свое будущее, и если видим, что оно не собирается наступать, мы заболеваем ностальгией о нем. И это вовсе не положительное чувство — это пристрастность худшего сорта. Мы пристрастны к результату, причем такому, которого не можем добиться.
Если бы у вас появился шанс переделать свою жизнь — чего бы вы пожелали? Оставили бы вы себе свою семью, свой город, свою внешность? Большинство людей хотели бы изменить обивку своего дивана или начать работать чуть получше (чтобы получать чуть большую зарплату). Некоторые же люди страстно хотят себе другого будущего, такого, в котором радикально изменились бы все правила. Эти люди эмоционально привязаны к напору и лидерству такого сорта, которого организации ждут от Незаменимых. Это не навык и не талант. Это выбор.
Вы бы сами не хотели, чтобы ваш директор по развитию мучился ностальгией о конкретном будущем. Если бы она у него была, он бы был привязан к таким сделкам и структурам, которые это будущее и вызвали бы к жизни, и недооценивал бы альтернативные варианты, которые могли бы существенно улучшить вашу организацию, потому что они угрожали бы тому будущему, о котором он мечтает.
В 1990-х годах The New York Times получила предложение о партнерстве от Amazon. Это изменило бы всю экономику издания и со временем принесло бы миллиарды долларов доходов. Как сообщает бывший СЕО газеты Диана Бейкер, руководство отклонило это предложение. Оно боялось огорчить Barnes & Noble, который в тот момент был их крупным рекламодателем. У руководства газеты была ностальгия о будущем, в котором происходил постепенный рост бизнеса, и при этом боязнь резких изменений, которые могли бы угрожать этому воображаемому будущему.