Парень в ответ качнул головой. Похоже, он был в полном порядке.
- Что и как с вами произошло, покажет лишь время. Правда, спокойствия вам теперь точно не занимать. Хоть ведрами черпай, - ухмыльнулся, явно довольный результатом. - А теперь о дуэли… Ваш шанс уцелеть лишь в одном – притвориться неопытным новичком. Немного сыграйте в это. Попробуйте забыть о своей дворянской гордости. Пусть ваш враг видит, что вы ему не противник. Вы сказали, что он ваш ровесник, то есть довольно молод. Поверьте моему опыту, молодости присуще тщеславие и самоуверенность, живое желание показать свое превосходство. Вот и подловите его на этом.
В ответ снова получил кивок. Парень был непроницаем, словно слон. Смотришь – смотришь, а «прочитать» эмоции не можешь.
- Пусть распалиться, начнет оскорблять, насмехаться. Можно и даже нужно пропустить пару ударов, чтобы совсем убедить его…
Пожалуй, это и было самым главным, что он должен был сказать. Остальное покажет лишь время.
- А теперь будем прощаться, господин Мирский. Вам еще нужно привести себя в порядок. Если что-то было не по праву, простите, - Воронин развел руками, а после, прощаясь, легонько коснулся кепки. - Будьте здоровы.
Мирский, уже в который раз, просто кивнул. Развернулся и стал удаляться. Походка была расслабленной прогулочной, словно не по кладбищу шел, а по столичной набережной в воскресный день.
Мужчина проводил задумчивым взглядом фигуру своего клиента и присел на корточки возле могилы. Сейчас, когда гроб был пуст, открывшееся глазу зрелище казалось особенно диким.
- Что же ты такое видел, если так корежило? Голыми руками…
Красный бархат внутри гроба превратился в лохмотья. Там, где ткани вообще не осталось, открывался жуткий вид на дерево, на котором живого места не было. Почти все, куда падал его взгляд, было покрыто глубокими царапинами. В некоторых местах они пронзали дерево насквозь.
- Похоже, в голове у тебя точно что-то поменялось…
***
Мастер не ошибся. Рафи чувствовал себя иначе, чем вчера. Куда-то бесследно ушло то тревожное чувство, преследовало его все это время. И пусть оно уже стало привычным, и почти незаметным, но все равно доставляло ему массу неудобств.
- Так-то заметно лучше, - шептал парень, откровенно наслаждаясь новыми ощущениями.
Сейчас многое ощущалось по-другому. Вместо каждодневного выбора из бесконечного числа вариантов Рафи теперь видел лишь один единственно верный путь к цели. Все стало просто и понятно. Стали ясными ответы на многие вопросы – куда идти, что делать, зачем это делать, как это делать.
- Просто и понятно, - бормотал он, поднимаясь по лестнице доходного дома. Теперь он и Лана жили здесь, в одной из многочисленных квартир-каморок. Особняк продан, и жить предстояло здесь. – Сначала привести себя в порядок, потом гимназия и дуэль, и после встреча с Голицыным.
Он ни капельки не сомневался, что все произойдет именно так. Хотя еще сутки назад, думая о предстоящей дуэли, откровенно допускал и небольшой несчастный случай со своим противником. Что может быть сложного в том, чтобы подстроить случайное нападение в подворотне и непонятный выстрел из зачарованного оружия? Но сейчас этого и в мыслях не было.
- А можно и не переодеваться. Хотя при таком виде со мной и драться не станут, - ухмыльнулся Рафи, окинув взглядом свой потрепанный вид. Одежда не очень хорошо перенесла недавние «похороны»: брюки мятые, с глине, рукава рубашки в крови. Про синяки на еле и говорить было бессмысленно. – Вылитый босяк, честное слово. Воротынский точно ржать станет, как меня увидит. Расслабится, отвлечется…
Платье Рафи все же сменил. Глупо было являться в императорскую гимназию в таком виде. Ему только посмешищем не хватало стать. Чтобы удивить противника хватит и синяков на теле. Пусть лучше думает об этом.
***
Гимназист Воротынский, не отличаясь гениальностью ума, недалеким тоже не было. Хотя и имел весьма характерную внешность - крупный, косая сажень в плечах, квадратный подбородок и дерзкий взгляд, кулаки, что кувалды. Специально пораньше пришел на ристалище, чтобы подготовиться, настроиться на бой. Боевая медитация для активации магического источника всегда занимала много времени.
- Ничего, лишним не будет, - Евгений, закончив первый круг особый упражнений, сразу же пошел на второй. Тело благодарно отозвалось той особой легкостью, которая возникает в момент боевой медитации. – Быстрее этого урода размажу…
Скажет прямо, была у Воротынского и еще одна причина для такой продолжительной подготовки. Очень может быть, что эта причина была и главной. Ведь прямо напротив ристалища тянулись трибуны с местами для зрителей, на которых прямо сейчас, в окружении подруг, сидела одна премилая особа – урожденная баронесса Кшештинская. Жгучая брюнетка с ангельским личиком и кукольной фигуркой, что раньше считалась подругой великого князя Сабурова, сейчас вдруг начала ему оказывать недвусмысленные знаки внимания. И как тут устоять против затуманенного взгляда, фигурной стати и бархатного взгляда прелестной девицы, положившей на тебя глаз? А никак.