- Рафи?
Парень вновь кивнул, делая это на привычном «автомате». Он, и правда, не знал, за что хвататься и как делать. Все слишком навалилось. Сначала, эта глупая дуэль, которая ему нужна была, как телеге пятой колеса. Да предложи ему противник примирение, он бы с радостью на это пошел. Сейчас же ему грозит новая дуэль с окончательно взбесившимся здоровяком. И к бабушке не ходи, граф Воротынский теперь из кожи вон лезть будет, чтобы все обставить наиболее показательно и оскорбительнее.
- Черт побери, этого урода, - пробурчал Рафи себе под нос.
А был еще князь Голицын со своим просто безумным предложением, которое и принять не получалось, и отказаться нельзя было. Он срочно должен был принять какое-то решение – либо каким-то образом достать еще денег, либо смотреть, как умирает его сестра. А как при всем при этом веселиться – улыбаться и смеяться?!
- Рафи, ты настоящий бука! Ты так ни разу и не улыбнулся! Все время, пока мы шли от гимназии и до дома, ты не проронили ни слова.
При этих словах он удивленно поднял голову, оглядываясь по сторонам. Оказалось, они уже пришли на место, а он совсем это и не заметил. Словно в тумане шел.
- Извини, Лиза, - Рафи виновато качнул головой. – Обещаю, что исправлюсь. С меня небольшой сюрприз.
У той тут же загорелись глаза. С лица исчез всякий намек на обиду, словно бы ничего и не было.
- Сюрприз? Какой? – Лиза оценивающе посмотрела на него. – Рафи?
Теперь точно не отстанет, вздохнул парень. Такой, вообще, лучше ничего не обещать. Рафи уже начал пятиться от крыльца, как дверь дома Мирских внезапно открылась и на его пороге показался сам хозяин, Мирский Михаил Павлович, собственной персоной.
- Елизавета! – раздался его строгий голос, от которого Лиза мигом поскучнела. – Заходи в дом! Что это за кривляния такие на улице? Разве такое поведение приличествует юной леди?
Шеф столичных жандармов определенно был не в духе. Смотрел на них так, что хотелось, как и его подчиненный, вытянуться во весь фрунт и застыть без единого движения. Настоящий гроза, внушающий страх одним своим видом.
- Елизавета, сколько раз мне еще повторить свою просьбу? Я очень сильно огорчен твоим поведением, - а вот теперь уже никаких сомнений не оставалось, что Мирский-старший чем-то очень недоволен. – Попрощайся с своим … другом и проходи в дом. Немедленно!
Девушка бросила быстрый взгляд на парня и стала подниматься по мраморным ступенькам. У двери снова оглянулась, словно прощаясь, и наконец, скрылась за дверью.
- А нам, молодой человек, нужно объясниться…
Рафи молча кивнул. Таким раздраженным Мирского он еще ни разу не видел.
- Прошу в мой кабинет.
И не дожидаясь ответа, князь взялся за бронзовую ручку двери.
***
При всей своей чисто человеческой симпатии к этому странному парню, Мирский понимал, что, как раньше, больше быть не может. Прочитанный им этим утром отчет от филлеров, приставленных к Рафаэлю Мирскому, не просто все настроение испортил, а привел в полное замешательство. И ладно бы там о каких-то юношеских глупостях и шалостях было написано, он бы понял и принял. Сам был молод, глуп, в голове гулял ветер, и хотелось совершать разные безрассудства – кулаки почесать в драке, забежать в желтый дом к веселым вдовушкам или чего-нибудь еще. Но отчет-то совсем о другом говорил.
- … Думаю, молодой человек, будет справедливо, если я дав вам возможность объясниться.
Мирский кивнул на кресло у письменного стола, где обычно занимался рабочими вопросами. Оба сели и в воздухе повисла тишина. Чувствовалось, что парень явно не был настроен на откровенность.
- Мне стали известны некоторые малопривлекательные обстоятельства, связанные с вами. И они требуют объяснения. Словом я жду.
Хозяин кабинета не мог не отметить возникшее напряжение. И это, к сожалению, подтверждало справедливость его подозрений.
- Значит, не желаете. Хорошо, тогда начну я, - Мирский поморщился, понимая, что разговор все равно должен состояться. А значит, нужно было «открыть карты». – Мои люди не раз вас видели в компании одной персоны, которая в обществе известна очень неблаговидным поведением. Я говорю о князе Голицыне, известном пьянице, безрассудном игроке, готовым поставить на заклад последнюю рубаху. За последнее время он столько долгов наделал, что от верховного суда его спасла лишь неожиданная смерть отца.
Жандарм не сводил взгляда с парня, явно заставляя его нервничать.