Ил. 1. Маннфред Герман Вальтер (1942–2018). Единственный сохранившийся снимок с ним
Несколько лет назад я на целый год оказался в Мюнхене, чтобы работать там над книгой о советской танцевальной самодеятельности[3]. И довольно скоро освоился с местным ландшафтом многочисленных блошиных рынков – и в городе, и в пригородах. Один из них я посещал чаще других и поэтому завел несколько шапочных знакомств с его посетителями.
С одним из местных торговцев я общался теснее. Высокий, крепко сложенный мужчина лет семидесяти, с проницательными светлыми глазами, большим рыхлым носом, несколько отрывистым, иногда словно бы лающим голосом и шапкой русых волос, сразу же привлекал внимание и располагал к себе (см. ил. 1). Он предлагал интересные предметы старины и украшения, о которых готов был подробно и вдохновенно рассказывать, честно указывал на изъяны своих товаров, удивлял умеренными ценами и готовностью идти на щедрые уступки. Все звали его Манни.
Около его прилавка вечно толпились люди. Помимо интересующихся разложенным на продажу, здесь были и те, кто показывал ему только что приобретенное у других торговцев с просьбой об экспертизе: провести датировку, установить страну происхождения того или иного предмета, а также проверить пробы золота и подлинность драгоценных камней ювелирных украшений. Я ни разу не видел, чтобы он кому-нибудь отказал. Скоро и я оказался среди его покупателей и заказчиков экспертизы.
Была и третья группа: те, кто заходил к Манни по-дружески поболтать за чашкой кофе, послушать его бесконечные истории и насладиться его неисчерпаемым чувством юмора. В этот круг я не входил. Моя попытка установить личные отношения с ним оказалась неудачной по моей вине: я не знал правил коммуникации на блошином рынке. Люди общаются здесь на «ты», а если хотят познакомиться, называют только свое имя.
Вместо того чтобы прибегнуть к этой общепринятой практике знакомства, я протянул ему свою визитку, создав тем самым непреодолимую дистанцию между нами. К профессорам в Германии все еще относятся как к небожителям. С этого момента в течение лет трех он обращался ко мне не иначе как «господин профессор». В группу друзей-собеседников Манни я вступил лишь одной ногой, и мне уже никогда не стать его задушевным собеседником: 29 апреля 2018 года, когда я впервые позвонил ему, мне было заведомо известно, что он не сможет ответить на мой звонок и не перезвонит мне. В тот момент Манни уже почти два месяца не было в живых.
Мы познакомились с Манни в субботу, 8 ноября 2014 года. Эту дату мне было нетрудно восстановить, поскольку накануне мы с Наташей вернулись из Инсбрука, где пару дней гостили у друзей. В день отъезда мы зашли к знакомому антиквару, и нам приглянулись старинные женские карманные золотые часы, цена на которые показалась нам завышенной. Мы решили обуздать азарт и набраться терпения до следующего дня, который обещал начаться с одного из мюнхенских блошиных рынков.
В тот солнечный ноябрьский день Наташа присмотрела английский сервировочный прибор для подачи рыбных закусок. Цена была приемлемой. Я уже вытащил стоевровую купюру для оплаты, но почему-то снова сунул ее без портмоне в один из многочисленных карманов куртки. И не сразу смог опять найти ее. Продавщица долго наблюдала за моими судорожными телодвижениями и растущим волнением, а затем предложила занести деньги в другой раз. Именно в этот момент я нашел купюру и протянул ей. У нее не оказалось сдачи. Это тоже одно из правил рынка: на него нужно приходить с наменянной мелочью. Хочешь покупать дешево – готовься заранее.
И тут я впервые услышал это имя.
– Манни, можешь разменять? – Женщина подвела нас к мужчине, который с готовностью разменял деньги, а затем улыбнулась: – Посмотрите, может, сдачу оставите у него?
Так и получилось. Мы сразу увидели на маленькой демонстрационной витрине женские золотые часы эпохи модерн, швейцарской, скорее всего женевской работы. Часы были исправны, тем не менее продавались дешевле золота, из которого был изготовлен их корпус (сто евро, или в четыре с лишним раза дешевле, чем у инсбрукского антиквара). Пока я обсуждал с продавцом достоинства и (указанные им) изъяны предмета торга, Наташа выудила из кучи неинтересной бижутерии явно серебряное позолоченное ожерелье рубежа XIX – ХX веков с многоцветными эмалями в виде двух соединенных в восьмерку подков – вероятно, крестьянское свадебное украшение. За него он хотел смехотворную цену – 5 евро, поскольку в двух местах незначительные фрагменты эмали были утрачены.
3