Между тем, у жены появилось новое занятие. По вечерам, уложив ребенка спать, она выходила на кухню и на бумаге, клеенке, газетах начинала выкладывать весь этот мусор, вглядываясь теперь уже не в окно, а на весь этот хлам. Она сортировала его на столе странным образом. То это была какая-то кучка веток, словно воронье гнездо, то кучка камней, то какие-то палочки собирались стройными рядами. Это стало ее новым многочасовым занятием. Пакеты увеличивали свое количество, и вскоре ими была заставлена уже достаточно большая часть их с сыном комнаты. Папа мальчиков, так ничего и не решив, пустил ситуацию на самотек. Глобально это никому не мешало, занятие это являлось бесшумным и малозатратным.
Ежедневно видя в квартире эту теперь «малознакомую женщину», папа мальчиков уже свыкся с ее странностями, причудами и глобальным молчанием. Старые обиды уже утихли, и он уже вроде начал забывать всю предшествующую историю. Однажды вечером, увидев ее за основным занятием на кухне, он решил попытаться начать давно забытое общение и наладить хотя бы какой-то контакт или разговор. Не зная, как это можно сделать, он походил туда-сюда, поглядывая на «рукоделие» жены. В этот раз поделка состояла из нескольких обычных уличных булыжников величиной с небольшое яйцо. Они располагались на старой газете неким зигзагообразным рядом, а между ними словно мостики лежали старые скрюченные длинные сосновые иголки. Также в одном углу газеты находилось скопление нескольких шишек, по всей видимости, с той же самой сосны, что и иголки, а чуть левее, на большом куске газетного разворота, лежало несколько старых сморщенных желудей. Папа мальчиков не знал, как назвать эту композицию и попытался подобрать красивое слово, характеризующее эту то ли поделку, то ли икебану, то ли что-то еще. Он растерялся, пошагал туда-сюда, название занятию так и не придумал, но все-таки собрался с духом, подошел поближе к столу и все-таки произнес:
– А что это ты такое интересное делаешь? Очень красиво получилось!
Папа мальчиков попытался вложить в эти слова все свое восхищение увиденным, и произнес их самым ласковым и нежным тоном, на который только был способен.
– Пошел на ***, – раздался ответ, состоящий из одной из двух стандартных фраз жены.
Попытка познакомиться заново провалилась, и молодой отец, попятившись назад, юркнул обратно к себе в комнату.
Все вернулось на свои места.
Спустя некоторое время в квартире раздался телефонный звонок. Молодой муж снял трубку и сразу же узнал знакомый голос. На другом конце провода был Геннадий, который тем же самым наглым тоном позвал маму мальчиков к телефону. Взволнованный этим событием, папа мальчиков засуетился и ринулся в комнату жены.
– Подойди к телефону, Геннадий звонит! – произнес он каким-то возбужденным полушепотом, постучав к жене в комнату.
Мама мальчиков прошла в прихожую и взяла трубку телефонного аппарата.
– Да, – ровным спокойным голосом произнесла она.
Папа мальчиков перед дверью своей комнаты в малюсеньком коридорчике с огромным любопытством стал вслушиваться в разговор. Он почти впился ногтями в стену, приблизившись максимально, как только мог, ближе к прихожей, завис, стоя на одной ножке, и весь застыл, боясь пропустить хоть одно слово жены.
На том конце провода резко заговорили. Папа мальчиков не мог расслышать, что там излагали, но было похоже, что говорили там что-то очень эмоционально. Это длилось несколько минут, и тут жена все-таки включилась в диалог:
– Да пошел ты на ***, – сказала она, и далее с ее стороны последовало молчание.
На том конце провода опять послышались громкие звуки голоса, там, похоже, были объяснение и уговоры. Мама мальчиков через время опять заговорила:
– Да чтоб вы там все сдохли.
Далее в квартире опять воцарилась тишина. На той стороне уже повысили голос, говорили в трубке очень громко, там было очень много эмоций.
– Пошли вы все на ***, – снова продолжила диалог мама мальчиков.