Там, невероятно далеко, крохотные, но вполне различимые, перемещались по чернильной шири вод скопления световых точек, сотни или тысячи.
Глава 15
ВОЙНА НА ПОРОГЕ
Стерн и Беатрис простояли несколько секунд близ своей лестницы, лишившись дара речи и даже возгласами неспособные выразить то смятение чувств, которое возбудило это необъяснимое явление.
Но чуть погодя Беатрис с бессловесным криком упала на колени рядом с круто вздымающейся стеной башни. Она закрыла лицо ладонями, и сквозь ее пальцы заструились слезы радости.
— Спасены, о, мы спасены, — твердила она. — Там люди. И они идут за нами!
— Есть вероятность, и очень небольшая, — отозвался он, — что эти лодки, каноэ, пироги или что там еще принадлежат белым людям, отдаленным потомкам немногих, чудом переживших катастрофу. Есть ничтожная вероятность, что эти люди цивилизованны или близки к тому. Почему они идут сюда через Гудзон в такую темную пору, с какой целью и в какое место, мы и догадываться не можем. Мы можем только ждать и наблюдать, готовые ко всему.
— Ко всему? — переспросила она. — Ты видел, как я стреляю. Ты знаешь.
Он взял ее руку и сжал. И опять воцарилось молчание, ибо началось долгое бдение здесь, в тени башни на крыше. Ни один из них не произносил ни слова около четверти часа. Наконец Стерн произнес:
— Смотри-ка. Огоньки гаснут. Каноэ не иначе как вплотную приблизились к берегу острова. И теперь их прячут под деревьями. Люди, кто бы они ни были, высаживаются на берег.
— А потом?
— Подождем и посмотрим.
Они постарались набраться терпения. Беатрис, поглощенная наблюдением, учащенно дышала. И даже инженер чувствовал, что его сердце бьется ускоренно. Между тем далеко на востоке над плоскими и унылыми руинами Лонг-Айленда небо засеребрилось за тончайшим покрывалом перистых облаков. Всходила бледная луна. Далеко внизу ветер заиграл густыми кронами в Мэдисонском лесу. Летучая мышь неуверенно закачалась у стены башни, а затем унеслась по дуге во мглу. Где-то высоко над головой сова разразилась горестной жалобой. Беатрис содрогнулась.
— Они будут здесь довольно скоро, — прошептал ее голос. — Не лучше ли нам спуститься и взять оружие? В случае чего…
— Ваша правда, — согласился он. — Погоди немного.
— Слышишь? Что это? — воскликнула она внезапно, задержав дыхание.
К северу от башни глухо и едва слышно раздавалось дробное биение, до странного дикарское.
— О небеса! — вырвалось у Стерна. — Боевая тревога. Тамтамы, будь я проклят!
Глава 16
СБОР ВОИНСТВ
— Тамтамы? Значит, они дикари? — И Беатрис торопливо перевела дух. — Но что тогда?
— Пока не знаю. Известно наверняка лишь то, что они дикари. Два племени: одно с факелами, другое с барабанами. Два разных народа, как я полагаю. И эти с реки явились, чтобы вести переговоры, или биться, или еще что. Пау-вау[14], да и только. Близится беда, кто бы ни взял верх.
— Для нас?
— Смотря что и как. Может, нам удастся затаиться, пока все это безобразие не кончится. Если нет, да они еще и отрежут нас от воды, тогда… — и, не найдя слов, он промычал. Этот ответ вызвал у Беатрис странное ощущение. Секунду-другую она хранила молчание, затем заметила:
— Они где-то поблизости от Центрального парка, те, с барабанами. Вам не кажется? Как это далеко, по-вашему?
— Почти две мили. Ладно, пошли.
Они в молчании полезли по своей подрагивающей лесенке, добрались до ступеней в башне и спустились, миновав множество этажей, в свое жилище.
И здесь первое, что сделал Стерн, было зажечь свет, который он укрыл в углу за шкурой, натянутой, подобно экрану, от стены к стене. При таком освещении, слабом, но вполне пригодном, Стерн с минуту осматривал все их огнестрельное оружие. Он зарядил все стволы и удостоверился, что все в рабочем состоянии. Затем убедился, что боеприпасы в изобилии. И аккуратно сложил их у окон, выходящих на Мэдисонский лес, у двери, ведущей в анфиладу, и у лестничной площадки, открывающей доступ на пятый этаж. Затем опять задул свет.
— Два револьвера, карабин и дробовик, все на месте, — заметил он. — Все с магазинами. Полагаю, это ненадолго остановит нападающих, если дойдет до столкновения. Как боевой дух, Беатрис?
— Высок, как никогда, — прошептала она из темноты. Он различил неясное бледное пятно в том месте, где должно было находиться ее лицо, и вдруг почувствовал, как оно ему дорого, неизмеримо дороже, нежели он когда-либо подозревал.