Видение изменилось в один миг, непонятно и неведомо как. Победа, как выяснилось, еще не была окончательной. В чем же дело? Что шло не так? Где он? А, ворота. Сквозь бесноватый пляс синих он опять видит ворота, совершенно ясно, и уверен, что это они и есть. Опорные столбы, кажется, чуть сблизились, они, безусловно, сделаны из крошащегося камня, а не из прямых деревянных брусьев. Как странно. Не мог он понять и почему руководство позволило, чтобы деревья росли на поле, деревья и кусты. И почему огромная сосна стоит прямо у левой опоры. Безусловно, этот вопрос надо расследовать и позднее подать жалобу. Но сейчас некогда.
«Вероятно, какой-нибудь фокус синих — неважно, им это ничего хорошего не принесет». О, проход. Голова Стерна склонилась еще ниже. Он изготовился к прыжку. «Ну же, ну же!» — с вызовом повторял он. И вновь услышал возгласы. Вновь ветер завыл, точно бесовский хор. Проход? Нет, он ошибся. Синие столпились у самых ворот. Он яростно выругался. Крепче охватил рукой мяч. Побежал.
Что? Они пытаются ему помешать?
— Ах, будьте вы прокляты! — вскричал он в клокочущем гневе. — Я покажу вам номер или два!
Остановился, покружил, увернулся от кулаков, задействовал для маневров тактику, о которой давно и думать забыл, и по прямой стремительно припустил к опорам. На бегу он вопил:
— Сметем их и дружно прорвемся!..
Его почти исчерпанные силы удесятерились для этого рывка. Но как невероятно он устал. И каким тяжелым сделался мяч. Что с его головой? А с правой рукой? И та, и другая препротивно болят. Не иначе как он ушибся, пострадал от ударов в стычках, чья-то грязная работа! Кто-то ведет себя не по-спортивному!
Он бежал. Никогда за все игры, в которых участвовал, он не видел такого нелепого поля, настолько заросшего чем ни попадя. И чтобы столько типов ему мешало. Их тут сотни! А где же красные? Что? Никто его не поддержал, не вмешался? Проклятье! И все-таки ворота здесь, прямо перед ним. Он бежал.
— Мразь! — неистово возопил он, когда один из синих налетел на него, затем второй, а затем множество других. Он ощутил вкус крови на языке. Сплюнул.
— Мразь!
С силой великана он растолкал их вправо и влево. Они рассеялись в панике со странными неразборчивыми криками.
— Гол!
Вот он и у ворот. Пересек линию, упал.
— Не зачтут! — прорыдал он.
Глава 26
РЕШИМОСТЬ БЕАТРИС
Час спустя Стерн и Беатрис сидели, слабые и потрясенные, в своей крепости на пятом этаже. Они пытались отдохнуть, собраться с силами, чтобы быть готовыми к сопротивлению осаждающим.
Когда к инженеру вернулся разум, а кровотечение в конце концов снизило жар, они начали фрагмент за фрагментом восстанавливать картину своего отступления. Теперь Стерн забаррикадировал лестницу двумя этажами ниже, и на какое-то время они находились в относительной безопасности, так что смогли собраться с мыслями, вспомнить бегство и заняться планами на будущее — будущее, таящее в себе мрачную угрозу и, на первый взгляд, полностью безнадежное.
— Если бы не ты, — говорила Беатрис. — Если бы ты не подобрал меня и не унес, когда в меня попал этот камень, я бы…
— Болит? — поспешно прервал ее Стерн слабым, но живым голосом, который заставил, как мог, прозвучать непринужденно. — Конечно, то, что у нас нет воды, не считая прежней полупинты, это прямо гнусность. Но чего нет, того нет. Пока мы не сможем вновь с ними сразиться.
— О, Аллан! — воскликнула она, дрожа. — И ты еще думаешь обо мне? Когда у тебя на спине порез от копья, голова разбита, рука пронзена, а у нас ни воды, ни бинтов, вообще ничего, что нужно для обработки ран!
— Перестань, не стоит беспокоиться обо мне, — возразил он, пытаясь улыбнуться, превозмогая боль. — Все будет как надо. И очень скоро. Безупречное здоровье и что угодно еще. Я прямо сейчас исцелюсь. Голова уже опять ясная, несмотря на тот удар дубиной, или чем они мне заехали. Но некоторое время мне мерещилось всякое. И еще как! Достаточно странные картины. Спина? Царапина, да и только. Уже начало засыхать. Кровь свертывается. — И он попытался поглядеть на порез через плечо. Но боль вынудила остановиться. Он с трудом сдержал стон. Лицо непроизвольно дернулось.