Я отстегиваю колчан со стрелами и вместе с луком кладу на журнальный столик.
Джексон садится на диван, безуспешно пытаясь оживить полевой коммуникатор. Гейл и Финник обыскивают кухню в поисках провизии. Но кроме испортившихся продуктов, они ничего не находят.
Съемочная группа складывает свое оборудование на стол в обеденном зале. Судя по возгласам Крессиды, одна из камер вышла из строя.
Я прохожу через длинный коридор. Нахожу ванную комнату и запираюсь в ней. Скинув с себя костюм, залезаю под душ. Наугад нажимаю одну из кнопок. Не работает. Тыкаю последнюю, и на меня обрушивается поток ледяной воды вперемешку с лавандовым гелем для душа. Горячей воды нет.
Дрожа от холода под ледяными струями, я расплетаю косу и смываю с лица размазанный макияж. Выключив воду, бросаю на пол полотенце, висящее рядом на крючке и сажусь на него, подтягивая колени к груди.
Перед глазами проносятся события этого утра. Лиг 2, разлетевшаяся на кусочки, тело Хомса, нанизанное на копья.
Прикрываю глаза и больно щипаю себя за ногу, желая очнуться от этого кошмара и увидеть стены дома в Двенадцатом, или на крайний случай серость отсека Тринадцатого.
Но открыв глаза, я по-прежнему вижу белую кафельную плитку с нарисованными на ней темно-синими дельфинами.
Кто-то тихо стучит в дверь.
- Китнисс, - раздается приглушенный голос Пита. – Можно я войду?
Я поднимаюсь на ноги и, обернув полотенце вокруг тела, впускаю Пита. Одергивая края махровой ткани, присаживаюсь на довольно широкий бортик ванной.
Щелкает замок.
Пит садится рядом со мной и накрывает ладонью мою руку.
- Спасибо, - тихо произносит он.
Я поднимаю на него удивленный взгляд.
- За то, что не ушла без меня. Я знаю, что ты хотела это сделать.
- Я не смогла, - шепчу я, опуская голову.
Пит молча смотрит на меня.
- В кои-то веки послушалась Хеймитча, - грустно усмехаюсь я, поднимая на него взгляд.
Пит приподнимает руку и касается пальцами моей щеки. В этот момент мне хочется забыть обо всем, что происходит вокруг, о том, что за дверью находятся двенадцать человек из нашего отряда. Хочется просто раствориться в этих нежных прикосновениях.
Перехватив руку Пита, я тянусь к его лицу. Наши губы соприкасаются в легком поцелуе, когда по всей квартире раздается громкий писк, заставивший нас отпрянуть друг от друга.
Несмотря на присутствие Пита, я скидываю с себя полотенце и начинаю быстро натягивать вещи на еще влажное тело.
Выйдя из ванной, мы бежим в сторону гостиной, где перед телевизором, из которого и доносится писк, собрался уже весь отряд. На экране мелькает герб Капитолия.
- Это сигнал тревоги, - поясняет Крессида, стоящая за диваном со скрещенными руками. – Активируется автоматически во всех телевизорах по всей стране.
Изображение герба исчезает.
В следующее мгновение я застываю. С экрана на меня в упор смотрят змеиные глаза президента Сноу. На его губах играет мерзкая усмешка.
Писк прекращается, и президент, не сводя с меня глаз, начинает говорить.
========== Глава 37 ==========
Placebo – sleeping with ghosts
Его голос эхом отдается по помещению. Его речь, полная яду и желчи, отравляет разум.
Я сжимаю руки в кулаки так, что ногти больно врезаются в ладони. Кажется, вот-вот пойдет кровь.
- Я обращаюсь к жителям Панема, гордо называющим себя мятежниками, повстанцами, - Сноу делает маленькую паузу, поджимая губы, пытаясь скрыть улыбку. – К тем, кто позволяет себе думать, будто власть Капитолия может быть сломлена. Сегодня утром при попытке штурма нашей столицы вы лишились сотни, тысячи своих людей. Куда вы пришли, опираясь на поступки своенравной девчонки, которую вы именуете символом восстания? И куда амбиции привели саму Сойку-пересмешницу?
Пока он говорит, камера медленно приближает лицо президента Сноу, которое затем вновь сменяется изображением герба Капитолия, вращающегося вокруг своей оси.
А потом на экране начинают мелькать кадры, снятые на уличные камеры наблюдения. Наш отряд стреляет по окнам на «радужной» улице. Лиг 2 подбирает листовку и подрывается на мине. Хомс, кривясь от боли, ползет к ловушке. Она срабатывает. Кровь, металл. Ужас на наших лицах. Мое лицо берут крупным планом. Изображение становится слегка зернистым из-за увеличения.
Появляется ядовитый газ. Мы пытаемся убежать, но зеленая дымка накрывает нас, словно одеялом. Изображение затемняется. Затем мы видим около двух десятков миротворцев, выстраивающихся в шеренгу на крыше здания, расположенного по соседству с многоквартирным домом, где мы скрывались. Они по команде начинают стрелять по окнам. Раздается взрыв. Источая языки пламени и клубы дыма, здание рушится, словно карточный домик.
А потом показывают уже развалины здания.
На фоне звучит грозный голос Сноу:
- Ваш символ уничтожен. Тела Китнисс Эвердин и Пита Мелларка будут найдены среди пепла. Они будут выставлены на главной площади Капитолия, как музейные экспонаты. Все смогут полюбоваться мертвыми подростками, взявшими на себя слишком серьезную роль.
На экране появляется наша с Питом общая фотография с интервью Цезаря во время Тура Победителей. Она загорается и рассыпается в пепел.
Черный экран.
- Я призываю всех мятежников сложить оружие. Вы проиграли эту войну.
Несколько секунд звучит тихое шипение, затем наступает тишина.
Я в ужасе не отвожу взгляда от экрана. Эту запись видел и слышал весь Панем. Не представляю что сейчас творится в Тринадцатом. Наши родные будут думать, будто только что видели нашу смерть. Прим, мама, Хеймитч, Хейзел, Энни…
- Мы официально мертвы, - говорит Гейл. – Значит нас не будут преследовать.
- Какое-то время, - кивает Финник. – Наши тела ищут. К завтрашнему дню они поймут, что мы все еще живы.
- Президент блефует, - произношу я. – Он рассчитывает на то же, что и мы. Если все поверят в нашу смерть, мятежники сдадутся. А когда поймут, что мы живы - не станут это афишировать.
- Сноу ошибается, - Пит качает головой. – Дело не в нашей с Китнисс смерти. Мы лишь лица, оболочка. Восстание движимо людьми, их чувствами. Никто не сложит оружия из-за смерти подростков. Пламя просто так не потушить.
Из телевизора снова раздается писк, но уже более тихий. Мы вновь поворачиваемся к экрану. Но там лишь начинают крутить повтор предыдущей передачи. Капитолий смакует нашу смерть.
Я хватаю с журнального столика пульт и жму на кнопку выключения. Напрасно. Срочные передачи находятся в режиме блокировки для управления, потому ее нельзя пропустить или просто выключить.
- Нужно найти какую-нибудь еду, - говорю я, со злостью бросая пульт обратно на столик.
Мы с Питом и Гейлом отправляемся на поиски провизии. Мессала объясняет нам где люди прячут здесь запасы. Оказывается, в Капитолийских квартирах есть хранилища, скрытые от посторонних глаз. Они могут находится за картинами, зеркалами, за фальшивыми вентиляционными отверстиями.
Обыскав каждый квадратный метр квартир на двух этажах, мы добываем около четырех десятков консервов, восемнадцать маленьких бутылок с минералкой и несколько коробок с печеньями.
Осматривая нашу добычу, сложенную кучкой на обеденном столе, я испытываю все больше отвращения к Капитолийцам. В то время, как жителям дистриктов приходилось голодать, мечтая хотя бы о черствой буханке хлеба, они, словно грызуны откладывали себе запасы.
Даже консервы у них похожи на деликатес. Аккуратные баночки с колечком на крышке. Каждая отличается по цвету, соответствующая одному блюду. Например, синяя – это рыбное филе в масляном соусе. Красная – каре ягненка. Аппетитное изображение блюда красуется на крышке.
Все наугад разбирают по несколько банок. Я уже собираюсь взять бефстроганов с белыми грибами, как Пит с улыбкой протягивает мне фиолетовую баночку. Мое любимое Капитолийское блюдо - баранина с черносливом.