Я уже готова сорваться вперед, чтобы бросить активированный голо в отряд миротворцев, убивая заодно несколько десятков капитолийцев, когда за спиной раздается страшный скрежет. Я не успеваю даже обернуться. Руки Пита резко дергают меня в сторону. Мы приземляемся на асфальт. Страшный грохот сотрясает землю, а воздух разрывают жуткие крики.
Когда оборачиваюсь на звук, мне кажется, что я вижу перед собой ад. Асфальт крошится и складывается, словно куски пенопласта. Люди быстро исчезают в разверзнувшейся бездне. Скрежет металла подтверждает мою догадку. Эта ловушка похожа на мясорубку в Транзите, но здесь она намного больше. Ловушка поглощает в себя почти половину площади. Капитолийцы пытаются цепляться за гладкий асфальт, до крови стирая пальцы, но он продолжает крошиться, и они срываются вниз, попадая в движущиеся лезвия.
Сноу все еще борется. И теперь он решил уничтожить всех.
Край ловушки совсем близко. Мы с Питом поднимаемся на ноги, и я оглядываюсь по сторонам, выискивая глазами Гейла и Финника. Замечаю их в нескольких метрах от нас как раз в тот момент, когда асфальт под ними содрогается и, не удержавшись, они оба падают в бездну.
Из моей груди вырывается нечеловеческий крик.
- Гейл! – я срываюсь к краю ловушки.
Пит бросается вслед за мной. В этот момент мне кажется, будто вся жизнь проносится перед глазами за те несколько секунд, что я бегу к ловушке. Наше знакомство с Гейлом. Соперничество, переросшее в крепкую дружбу. Охота, совместные походы в Котел.
Я уже готова упасть в обморок, когда голос Пита выводит меня из ступора.
- Китнисс, помоги! – кричит он мне.
Я падаю на колени на краю ловушки и вижу Финника и Гейла, из последних сил держащихся за край небольшого выступа. Металлические лезвия двигаются несколькими сантиметрами ниже их ботинок.
Пит пытается вытащить Финника, а я тяну руку к Гейлу. Земля снова содрогается под нами, и я хватаюсь за края асфальта в попытке удержаться.
Сжав зубы, Гейл хватается за выступ, но его пальцы начинают соскальзывать.
- Руку! – кричу ему.
Я вряд ли смогу его вытянуть, но не попытаться не могу. Похоже, и Гейл понимает это. Он слегка качает головой и еле заметно шевелит губами.
«Не надо».
Гейл боится, что, вытягивая его, я могу упасть сама. Он не хочет, чтобы я жертвовала собой ради него.
- Руку, Гейл! – снова кричу я. Глаза начинает застилать пелена слез.
Гейл держится из последних сил, но и руку мне не протягивает. Я уже собираюсь придвинуться ближе к краю, но кто-то резко отталкивает меня в сторону. На помощь Гейлу бросаются Пит и Финник.
Я судорожно выдыхаю и оглядываюсь по сторонам. Капитолийцы ринулись к ограде, не пытаясь, как мы, кому-либо помочь. В нескольких метрах от меня, почти на самом краю ловушки, к толпе жмутся женщина с дочерью, которых я видела раньше.
Глядя на девочку, снова вспоминаю Прим. Опершись руками на асфальт, я пытаюсь подняться на ноги, но новый толчок сотрясает землю. Поднимаю взгляд и вижу две светлые косички на самом краю ловушки.
Быстро вскакиваю на ноги и бросаюсь к девочке. Похоже, она пыталась вытянуть свою мать и упала сама. Но я успеваю схватить ее руку, падая и больно ударяясь грудью об асфальт. Резкая боль пронзает плечо. Мокрая ладошка выскальзывает из моей руки, которая теперь хватается за пустоту, а оборвавшийся крик разрывает в клочья мою душу.
Я так и застываю на краю этой ловушки, на краю ада, пока руки Пита не вырывают меня из оцепенения. Он поднимает меня с асфальта и тянет в сторону. Но я не двигаюсь с места, глядя на огромные движущиеся в разные стороны металлические лезвия. Засунув руку в карман, вытаскиваю оттуда тяжелый черный прибор, нажимаю на маленькую кнопочку на задней панели и подношу его к губам.
- Морник, морник, морник! – четко проговариваю я и, замахнувшись, бросаю голо в ловушку.
Раздается взрыв и лезвия с тяжелым скрежетом замирают на месте.
Капитолийцы испуганно смотрят на нас. На фоне выстрелов я слышу, как люди начинают выкрикивать наши имена - нас узнали. Кто-то хватает меня за руки, скручивая их за спиной и срывая парик с моей головы. Двое мужчин оттаскивают Пита в сторону и швыряют его на асфальт.
Судорожно оглядываю толпу, пытаясь найти глазами Финника или Гейла, но вижу лишь нескольких миротворцев, быстро приближающихся к нам. Меня толкают, и я падаю, больно приземляясь на колени.
Мы с Питом неотрывно смотрим друг другу в глаза. Кажется, будто время замирает. У нас нет возможности применить оружие, спрятанное под одеждой. У нас нет морника, который помог бы нам уйти без мучений. И нам уже никто не сможет помочь. Нас никто не спасет.
- Я люблю тебя, - шепчу я.
Эти слова – единственное, что я могу сейчас сказать, единственное, что приходит в голову перед концом.
Голову пронзает резкая боль, и последнее, что я вижу – дуло автомата у виска Пита. Звучит выстрел, и я проваливаюсь во тьму.
========== Глава 45 ==========
Little Dragon – Twice
Warpaint – Baby
Я на дне тьмы. Ее тяжесть давит на тело, заставляя его гореть в огне. Нет возможности пошевелиться или закричать от боли, сжигающей плоть.
Звук того выстрела раз за разом звучит в голове, отдаваясь глухим ударом, выбивающим жизнь из моего тела, разрывая в клочья душу.
Похоже ли это на смерть? Нет. Вряд ли судьба может быть настолько добра ко мне, чтобы просто дать умереть. Струна оборвалась, и я упала в бездну. В вязкую, черную. Она заполняет все внутренности, разбегается по венам, отравляя кровь.
Я хочу приподнять руку, чтобы разогнать тьму, но тщетно. Перестаю чувствовать конечности. Рот наполняет густая тягучая жидкость. Она разливается по горлу, оставляя после себя сухой вязкий привкус. Пламя охватывает меня изнутри. Кажется, будто я растворяюсь. Каждая клеточка тела пылает огнем.
Я не могу дышать. Тяжелые вдохи разрывают легкие изнутри. Но мое тело предает меня, заставляя чувствовать эту боль снова и снова. Приторно-сладкий запах с оттенками тяжелой горечи заполняет все вокруг.
Выстрел убил мою душу. Она хочет вырваться из тела, взмыть, словно птица, но я застряла между мирами. Все мое существо рвется к свободе, к смерти. Но кто-то упрямо продолжает держать меня здесь, в этой холодной черной бездне, наполненной болью.
Однажды Цинна сотворил мне крылья. Я птица. Сойка-Пересмешница. Я не могу выжить в воде. Мне нужен воздух и полет. Но мои крылья сгорели вместе с телом, душой. Вместе с последним взглядом глубоких голубых, как небеса, глаз.
Яркий белый свет вспыхивает перед глазами. Я резко дергаюсь, и это движение отдается в голове спазмом. Тихий писк режет слух. Пытаюсь оглядеться, но все вокруг подернуто белой пеленой, расплываясь перед глазами. Не сумев сфокусировать взгляд, снова зажмуриваюсь и роняю голову на что-то мягкое. Сквозь звон в ушах слышу в отдалении приглушенные женские голоса.
- Очнулась. Нужно увеличить дозу морфлия.
- Может, сама выкарабкается?
- Слишком рано. Не выдержит.
Сознание с трудом воспринимает происходящее. Голова нещадно кружится, и я уже готова снова позволить мраку поглотить меня, когда холодные пальцы касаются горящей в огне кожи. Воздух пропитывается резким запахом спирта вперемешку с чем-то очень знакомым, вязким и сладковатым. Морфлий.
Я не чувствую укола иглы, лишь приятное тепло, быстро разливающееся по телу. Боль медленно отступает. Тяжесть сменяется легкостью. Сознание затуманивается, и меня начинает покачивать на волнах. Это не то покачивание, которое заставляет голову кружиться, а желудок сжиматься. Это приятные волны, воздушные. Легкий ветерок касается кожи. Сквозь ресницы смотрю на расплывчатый силуэт, суетящийся возле меня, а затем снова впадаю в беспамятство.
Время не поддается счету. Кажется, целую вечность я плаваю в теплых, окутывающих сознание, волнах морфлинга. Но наркотик не прогоняет кошмары. Перед глазами снова и снова появляется дуло автомата, приставленное к виску, и голубые глаза, неестественно яркие из-за действия морфлия. Руки в белых перчатках ложатся на его плечи, а потом я снова слышу выстрел.