Ей хотелось громко сказать: да, у меня планы, куча планов!
- Вы это для чего спрашиваете? Я под надзором? - Даша окинула его удивленным взглядом.
Граховский взял ее за локоть и, наклонившись, негромко сказал на ухо:
- У вас расшатались нервы. Там, в кухне, неплохая аптечка, поищите что-нибудь для себя. А на меня злиться не стоит, поверьте.
Он быстрым шагом направился в сторону лестницы. Даша слушала его удаляющиеся шаги, но вслед не смотрела, осталась стоять у дверей комнаты, прислонившись спиной к дверному косяку и прикрыв глаза. Едва послышался щелчок входной двери, она на цыпочках сбежала со ступенек вниз, подошла к окну и приподняла пальцем деревянную планочку жалюзи.
Граховский медленно, словно раздумывая о чем-то, шел по дорожке к воротам. У Даши появилось ощущение, что он как будто что-то забыл сказать или сделать. То ли почувствовав взгляд в спину, то ли еще что, но адвокат неожиданно остановился и резко обернулся. Даша едва успела отдернуть руку от жалюзи. Сквозь узкую щелку она видела, как он внимательно посмотрел на дом, затем куда-то в сторону гостевого домика, крытой веранды, бассейна. Спустя минуту он широким шагом уверенно продолжил свой путь и вскоре скрылся за воротами, которые автоматически закрылись за гостем.
Как будто два противоположных заряда пронзили ее тело. Даша прислушалась к себе: в последнее время она часто ловила себя на мысли, что слишком жесткий контроль над эмоциями и даже своими мыслями, изматывает ее. Однако она понимала, что по-другому жить пока не сможет, более того, это, пожалуй, был сейчас единственно возможный вариант сохранения хоть какого-то психического равновесия. А без этого самого равновесия ей никак нельзя, без него они с Катюшей пропадут... Страшно. Оказывается, когда боишься за двоих - это страшно вдвойне. Вот такая простая и грустная арифметика. Очень грустная.
Пройдя в кухню, Даша в раздумье остановилась у шкафчика с посудой. Зачем она сюда пришла? Ах, да! Граховский сказал ей выпить чего-нибудь успокоительного. Спасибо, конечно, за совет, но сейчас ей совсем не хотелось расслабляться. Не время, не время... Скорее, ей надо собраться с мыслями. Ну вот, опять - собраться. Даша с досадой поморщилась и достала чашку с полки.
Поставив на плиту чайник, она присела за большой стол и обвела взглядом кухню. Очень красивое и уютное помещение. Светлое дерево, много натуральных материалов. Наверное, стиль кантри, - подумалось ей, когда Роман как-то привел их с Катей сюда. Ей сразу понравилось то ощущение домашнего тепла, которое исходило буквально от каждого предмета, каждой мелочи. Хотя дорогая обстановка в других домах обычно напрягала ее, заставляя чувствовать себя не в своей тарелке.
Да, еще в тот вечер "хранительницы очага" не было дома. Она в отпуске была, так Роман сказал. Даша впервые с ней познакомилась уже после гибели Степченко, когда Граховский перевез ее с Катей в этот дом. Спустя пару часов приехала и Надежда, в черном платке, надменная и в то же время очень растерянная. У нее буквально все валилось из рук. Она первое время почти не выходила из своей комнаты, говорила Даше, что не может прийти в себя. Даше было неловко перед этой женщиной, она себя чувствовала так, будто лично виновата в авиакатастрофе. Найти общий язык обе женщины не могли, да и не сильно пытались. Наверное, это было ни к чему. Даша прекрасно понимала, что она никогда не сможет заменить ей Романа - скорее, сына, чем просто работодателя.
Роман удивительно ловко справлялся с ролью гостеприимного хозяина, словно он всегда делал здесь все сам. Она же в тот вечер позволила себе быть счастливой и искренне радовалась таким простым вещам, как вкусному чаю, приятной беседе.
Даша наугад открыла одну из многочисленных баночек с чаем и вдохнула аромат. По телу разошлась неприятная слабость, как будто ей сообщили нехорошую новость. Это был тот же самый запах. Она запомнит его, наверное, на всю жизнь. Именно этот чай Роман заваривал тем вечером. И было это вроде бы очень давно. Даже если бы и вчера, все равно - давно. Потому что то "вчера" отделяет от этого "сегодня" огромная пропасть. Такая огромная...
Заливистый свисток чайника заставил Дашу очнуться от тягостных мыслей. Она убрала в шкаф открытую банку с чаем и взяла взамен другую.
С чашкой в руках она подошла к окну и опустила шторы, затем нажала выключатель. Свет от большого абажура разлился по столу веселой лужей, кухня стала словно меньше, и ей это понравилось. Ну не могла она привыкнуть к таким большим пространствам. В ее съемной квартире кухня была крохотная, и все находилось на расстоянии вытянутой руки. Ничего хорошего, конечно, но зато она чувствовала себя спокойно, и все было там как-то понятно. Галина Арнольдовна, заведующая библиотекой, в которой работала Даша, так и сказала: "Дарья, ты себе такую ерунду в жизни устроила. Жила - хлопот не знала. Твой благодетель этот просто решил поиграть в благородство. Надоест ему - что тогда делать будешь?". Даша ничего не ответила, промолчала. Потом, бессонной ночью, она до утра прокручивала в голове слова, те, невысказанные слова отчаяния, обиды и презрения. Жила без хлопот? Да разве это жизнь? - хотелось ей бросить в лицо своей начальнице. И потом - Катя. Разве Катя не имеет права на нормальную жизнь? Чтобы не за казенным столом и не с "коллективом", а дома, на своей кухне ужинать и в свою кровать ложиться спать, и чтобы "спокойной ночи" произносилось только ей и поцелуй в щечку тоже...