– А вы можете сами принести печать, уважаемый? – вдруг предложила Мария Михайловна, потеряв всякую надежду дозвониться до начальника службы охраны.
Арутюнов с заместителем резко прекратили кричать, переглянулись и начали шептаться. Иван Андреевич, будучи любителем шпионских боевиков, попытался изобразить выражение лица Джейсона Стэтэма и заговорщицки прошептал девушке:
– Там сейф же, деньги, много. Нельзя.
Мария, пристально глядя в глаза коллеге, спросила:
– И что вы предлагаете? Не отправлять договор? Терять сделку?
Переведя взгляд на Арутюнова, девушка добавила:
– И мне уже давно пора, Сергей Вадимович. Вы же помните? – Посмотрев вниз, она робко промямлила: – Эпиляция… Я не думала, что мы так застрянем.
– Да, Машенька, идите. Иван Андреевич, надеюсь, справится с кофемашиной. Но постарайтесь еще раз дозвониться до руководителя этого самодура!
Грациозно виляя крепким задом и постукивая каблуками, Мария Михайловна удалилась, обратив на себя взгляды троих мужчин и заставив их на долю секунды забыть о возникшей ситуации.
Опомнившись, Арутюнов с замом продолжили совещаться. Славик невозмутимо насвистывал откуда-то возникший в его голове трек «На “лабутенах”…» группы «Ленинград». Вдруг перед ним возникла щуплая фигура Ивана Андреевича. Зам, снова перевоплотившись в Джейсона Стэтема, протянул Славику бумагу с паролем от сейфа и инструкцию. Арутюнов смотрел на охранника с ненавистью, как бравый солдат, которого противники скрутили и взяли в плен. Славик, гордо отдав честь Ивану Андреевичу, вошёл в офис, закрыв за собой дверь, чтобы ни один чужак не проник на охраняемую им территорию.
– Дурдом. На хрен разгоню. Ну надо таким тупым быть. Приказ у него. Сейчас выйдет, узнай фамилию. Все запиши. И уволить первым делом, – бубнил Арутюнов.
Москва была все также пустынна и прекрасна. Солнце отражалось в окнах красивейшего особняка на Остоженке, в котором располагался офис одной логистической компании. Возможно, именно сейчас ее генеральный директор впервые нашел время обратить внимание на эти причудливые барельефы.
А мимо проезжал новенький «Мерседес» Марии Михайловны, в который только что запрыгнул ее бойфренд Славик с большим черным дипломатом. Сняв с лица медицинскую маску, Славик поцеловал любимую и, подбросив вверх ключи от черного входа, сказал:
– Ну что, моя королева, изолируемся с шиком?!
Маша включила музыку и под «Лабутены» «Ленинграда» нажала на газ.
Консервы
Каждый новый день давно был похож на предыдущий. Утро Тимура уже полгода начиналось с завтрака и порции виски со льдом. Затем он медленно, с наслаждением выкуривал сигарету, умывался и только потом надевал специальный защитный костюм с маской. Мужчине было ровно 40. Сегодня. Что за день рождения, если его нельзя провести в баре за углом, зацепив там какую-нибудь пьяную татуированную дурочку?
С тех пор, как эпидемия захватила город, ставки сильно возросли. Контакт с инфицированным – сутки-двое – остановка сердца. Вирус передавался по воздуху, впитывался через кожу, поэтому никто не открывал окна, и даже дома люди старались находиться «в защите», снимая ее лишь для экстренных нужд. Тимур жил один в съемной студии на малой Бронной. Так как дизайнерский талант позволял ему работать из дома, его финансовое положение не страдало. А вот личная жизнь уже давно трещала по швам. Он стоял перед зеркалом, откуда на него смотрел двухметровый верзила в черном комбинезоне и маске, напоминающей противогаз. В этот момент раздался звонок в дверь. Такой пронзительный и резкий, что верзила аж вздрогнул. Ведь Тимур уже и не помнил, когда общался с кем-то вживую. К тому же, так звонить в дверь могла только она. Посмотрев в глазок, он глубоко вздохнул. Возможно, открывать не стоило. Но почему она приехала? Они расстались много лет назад, полностью разорвав отношения. Из соцсетей он вынужден был знать о ее счастливом замужестве и материнстве. Тимур повернул замок.
На пороге стояла залитая солнцем рыжеволосая девчонка. Черт, почему время над ней не властно? Веснушки рассыпались по ее лицу, как сотни звёзд. Она была такая летняя и теплая, но отчего-то по телу Тимура пробежали мурашки.
– С днем рождения, терминатор! – звонко сказала Аня, будто вырезав из памяти все те годы, когда ее не было рядом.
– Ты с ума сошла?! Ты почему без маски? Жить надоело?!
– Жить вот так – да. Так больше не хочу. Устала бояться.
Тимур разозлился:
– Ничего не меняется, ты думаешь только о себе. У тебя семья, а ты все… прыгаешь.