Формирование новых политических наций на основе регионального республиканизма и учреждение ими федеративного союза — единственное перспективное будущее для большинства тесно связанных между собой регионов и народов нынешней РФ. Альтернативой ему могут быть только полный обвал и погружение ее осколков в пучину техногенных и экологических катастроф, внутренних конфликтов и внешней оккупации, в первую очередь Китаем. Какой из этих двух вариантов возобладает, будет зависеть от того, в каких формах будет проходить исторически назревший процесс вестфализации Северной Евразии и как к нему будут относиться силы, доминирующие в его политическом центре. Если в нем возобладают те, кто готов признавать низовые силы и политические общности и быть медиаторами между ними, вестфализация России может произойти относительно мирно и при сохранении единой политической рамки Российской Федерации.
Пока, на данном этапе истории этому благоприятствует и консервативная позиция международного сообщества в отношении территориальной целостности государств — даже когда речь зашла об официальном отделении Иракского Курдистана, сыгравшего важную роль в войне против ИГИЛ, от такого failed state как постсаддамовский Ирак, консолидированную позицию неприятия этого заняли все региональные и мировые игроки, в других вопросах имеющие между собой противоречия. Мир не заинтересован в хаосе на территории России — Северной Евразии, нашпигованной ядерным оружием и АЭС, тем более в нем не заинтересованы ее народы и регионы. И после установления ими контроля над своими ресурсами и политическим пространством, останется немало проблем, которые лучше решать сообща. Те же сибирские ресурсы, минуя европейские регионы, можно продавать только по бросовым ценам в Китай, тогда как и сохранение их транзита в Европу, и тем более более амбициозные проекты, ориентированные на развитие, а не проедание своих залежей потребуют кооперации республик-регионов, которую удобнее осуществлять в рамке реформированной РФ.
В принципе, даже после Тридцатилетней войны сохранилась обновленная Священная Римская империя, как по результатам Дейтонского мира в сложносоставной форме сохранилась Босния-Герцеговина. В нашем случае хотелось бы избежать войн, особенно такого масштаба. Ведь от мягкой вестфализации на базе кон/федерализации в конечном счете выиграли бы все — как «католики», так и «протестанты», локализовавшиеся в своих нишах, как регионы, освободившиеся от московского гнета, так и сама Москва как регион, который объединившись с нынешней Московской областью, сохранит громадный потенциал для развития, перестав бесконечно раздуваться и начав вместо этого осваивать свои пространство и человеческий капитал. Столицу же новой федерации правильнее будет перенести в место, которое ее составные части смогут воспринимать как нейтральное и свободное от имперского исторического груза — оптимально в ее географический центр (на Урал или в Сибирь), либо и вовсе, как в Швейцарии, разделить столичные функции между несколькими такими центрами.
24. За завершение Национальной революции
Мир вступает в постнациональную эру, и русским тоже предстоит принять участие в этом процессе, о чем будет наш завершающий разговор в рамках этой книги. Но от того, в каком качестве они это будут делать и в каком состоянии находиться к тому моменту, зависят перспективы и их самих, и в значительной степени становления самого постнационализма.
Один раз русские в нарушение принятых ими же за основу принципов марксизма уже попытались, минуя капитализм и буржуазную демократию, прыгнуть сразу в социализм. У этого прыжка было еще одно измерение — форсированный интернационализм, то есть, попытка миновать стадию национальной революции в отношении самих русских как осевого народа марксистско-ленинского проекта, превратив их в рафинированных интернационалистов. Чем это кончилось, известно — в итоге русские вернулись к своей «имперской ситуации», жертвой которой стал красный интернационалистический проект, а они сами, будучи деформированными неудачным утопическим экспериментом, застряли в исторической эпохе, которую так или иначе покинули все ныне уже пост-имперские нации Европы.