Канва этих событий известна — первоначальное восстание части яицко-донских казаков, отказавшихся возвращать в Россию беглых калмыков, было поддержано не только башкирами во главе с Салаватом Юлаевым и многими татарами, но и массами крестьян и частью горнозаводских рабочих. Восстание охватило большую часть Великороссии, от Урала до окраин Москвы. Политическим фактором, обеспечившим такой размах, стало использование руководством восстания традиции, известной нам по истории начала XVII века — сочетания освободительных требований и целей с объявлением его лидера чудесно спасшимся царем (Петром III), который их выполнит, вернув себе власть, присвоенную узурпаторами.
Салават Юлаев (портрет-реконструкция)
Хотя восстание развернулось в результате наложения друг на друга отдельных «случайных» обстоятельств, объективные причины для него, как это было показано выше, накапливались уже давно. Наступление на вольности и права казаков, изъятие вотчинных земель у башкиров, борьба государства против ислама и великорусского древлеправославия и, конечно же, нарастающее закрепощение крестьян и усиление крепостного гнета. С 1762 по 1769 гг Екатерина раздала помещикам 600 тысяч душ государственных крестьян, что означает примерно 4 миллиона человек, которые из ограниченно-свободных превратились в рабов. В 1765 году помещики получили право ссылать крестьян на каторгу, в 1767 году крестьяне были лишены права обжаловать действия своих хозяев. Империя активно расширялась — при Екатерине были присоединены Крым и Новороссия, которые позвали осваивать сербов, греков, армян, болгар, молдаван, немцев. Большинством населения Новороссии — за счет преобладания в селах — при этом все равно были этнические украинцы (малорусы), русифицированное мультиэтническое население же концентрировалось преимущественно в городах, при этом доля этнических великорусов составляла от примерно 10 % к концу XVIII века до 20 % к началу XX. В 60-х годах в Поволжье были привлечены десятки тысяч немецких колонистов, создано свыше 100 их колоний. В далеких Альпах Суворов совершает прорыв из окружения, который вошел в анналы европейской мировой истории. Но какие задачи решались кровью забритых в рекруты русских крестьян там и в других местах, где воевала империя? Явно не задачи великорусского племени, большая часть которого была порабощена даже в своей стране, и уже в силу этого не могла интегрировать новые завоеванные земли в состав своей национальной территории, которой у него по сути не было, как не было и самой политической нации великорусов. Хотя, конечно, выгодоприобретатели у всей этой колонизации были — помимо пригретых иностранных колонистов и наемников это в первую очередь крупные крепостники-латифундисты, включая заводчиков вроде Строгановых, использовавших труд и крепостных крестьян, и в особенности дворцовая олигархия, путь которой к обогащению лежал через постель императрицы-мужеубийцы.
Колониально-олигархическая империя требовала все большего изъятия земель и трудовых ресурсов туземцев, а ее идеологическая надстройка пользовалась усилением деспотизма для того, чтобы выживать со свету представителей конкурирующих религий, будь то мусульмане или староверы, которые в отличие от диаспорно-замкнутых на тот момент лютеран воздействовали на коренное население. Поэтому ясно, какие группы стали ударными силами объединенного восстания Пугачева — казаки, староверы, башкиры. Столь массовый его размах, однако, был обеспечен вовлечением в его поток миллионов крестьян и в меньшей степени — части горнозаводских рабочих. Впрочем, важно понять структуру и характер этого движения. Его боевым авангардом были мятежные казаки (не все казаки поддержали Пугачева) и впоследствии башкиры. Массовое участие в этом движении крестьян оказывало колоссальное дестабилизирующее воздействие на существовавший порядок, который просто переставали признавать целые деревни, то сельское море, посреди которого существовали колониальные очаги, будь то в виде поместий или административных учреждений. Естественно, что это превратилось из бунта в настоящую войну на уничтожение между восставшей аборигенной стихией и романовско-петровско-екатерининской империей.
Война, так война — империя приняла вызов и начала мобилизацию всех своих сил. Выбора у нее не было, благо, для ее опоры — дворянства — уничтожение в этой войне не было аллегорией — с определенного момента Пугачев начал его поголовное физическое истребление. Ответ на вызов был адекватным — империя и дворянство мобилизовались для полноценной войны, которая и была их основным и профессиональным занятием. Чего не скажешь о крестьянах, которые воевать и не умели, и часто не горели желанием, ограничиваясь лишь изгнанием помещиков и пассивной поддержкой восстания.