Выбрать главу

В принципе, ровно так на стадии революционной борьбы и до захвата власти в России думали и сами последовательные, идейные красные — представители их большевистской асабийи. Могущество России, расширение и сохранение ее территорий, ее успехи не только не будут представлять для нее никакой ценности, напротив, они будут рассматриваться как препятствия для достижения их целей, методом которого будет избран девиз: чем хуже (для этой России), тем лучше (для большевиков, и их России социалистической). Представители радикальной антикоммунистической асабийи станут зеркальным отражением такого подхода, сформулировав свой аналог ленинского тезиса в старорусском стиле. Когда принявший власть коммунистов патриарх Сергий заявил советским властям, что будет молиться за них, ибо «ваши радости — наши радости», непримиримые антикоммунисты в зарубежной русской церкви вывели по отношению к советской России обратную формулу: «ваши радости — наши горести, ваши горести — наши радости».

Формирование двух этих антагонистических интернациональных асабий и проектов на полях их великой войны в России и на ее окраинах будет иметь весьма важное значение для политической истории XX века. В частности, с ним связано зарождение фашизма не как простой совокупности национальных проектов, но как интернационального проекта, имеющего радикально-антикоммунистическую направленность. Это обстоятельство крайне важно понять в контексте размышлений о русских эсерах или их нерусских аналогах вроде петлюровцев или валидовцев как представителях национальных проектов. Политическая, республиканская локальность, национальность — в пику коминтерновской мегаломании и догматизму, помноженные на социализм — это разве не то же самое, что национал-социализм или фашизм? Нет, не то же самое — это отправная точка, из которой можно было прийти к данному пункту назначения, и на примере таких людей как русский эсер Савинков, восхищающийся уже фашистом Муссолини, мы видим, что это было возможно. Но, все же не обязательно.

Кемализм, сионизм, польский социализм Пилсудского и даже сам итальянский фашизм Муссолини периода его политического одиночества в Европе — все они были национальными революционными проектами. Реальность же фашизма как интернационального проекта возникнет с созданием Антикоминтерновской лиги, что стало возможным только после появления нацистской Германии. Само же ее появление стало результатом антикоммунистической мобилизации, на первом этапе которой захват Германии красной интернациональной асабийей сорвало коалиционное правительство руками добровольцев — идейных антикоммунистов, а на втором этапе из их числа и в результате их радикализации и политического и идеологического оформления возникла асабийя национал-социалистов.

Так вот, драйвером этих событий выступила именно Великая война асабий в бывшей Российской империи, а зачинщиками соответствующей асабийи в Германии в немалой степени были представители родившейся на фронтах этой войны асабийи немецких и русских антикоммунистов. Будь то немецкие фрайкоровцы, которые вместе с русскими военными в составе армий прибалтийских государств или гетмана Скоропадского сражались против коммунистов в Балто-Черноморском регионе, или самих русских белоэмигрантских кругов в Германии, которые в тесном общении с немецкими антикоммунистами, своими недавними братьями по оружию, будут способствовать радикализации их антикоммунистических и антиеврейских установок. Русские радикальные антикоммунисты (непримиримые белые) становятся частью именно интернациональной асабийи — Белого или Черного Интернационала, авангардом которого в 30–40-х гг. XX века станет нацистская Германия, как большевистская Россия станет авангардом Красного Интернационала (на первом этапе — Коминтерна). И именно под этим углом следует воспринимать то обстоятельство, что такие русские придут в Россию вместе с немцами воевать против красных русских, как в первую «гражданскую войну» красные немцы в виде «латышских стрелков» пришли в нее, чтобы воевать с красными русскими против белых русских (немалая часть которых была немцами в этническом отношении).

Иначе обстояло дело с представителями национальных проектов — как нерусских, так русских. Их, как уже было указано, характеризует концентрация именно на национальной, иначе говоря, локальной повестке и противостояние интернациональным идеологическим фанатикам в лице большевиков. Такие силы де-факто следует рассматривать как национал-демократические или республиканские, причем, как в тех случаях, когда они сами выпячивали свою национальность, так и в тех, когда она не была ими прямо обозначена, но следовала из их ориентации на решение локальных задач и противостояние интернационалистическому гегемонизму большевиков.