Германское присутствие в правящем классе поздней Империи объективно шло на спад по двум взаимосвязанным причинам: во-первых, из-за иссякания германской эмиграции в Россию в связи с созданием объединенной Германии и бумом немецкого государственного патриотизма (вместо прежнего земельно — диаспорного сознания), во-вторых, из-за идеологической славянизации Российской империи. При этом германский элемент был частью имперского истеблишмента, оказавшегося исторически несостоятельным и отчужденного, как показали дальнейшие события, от основной массы коренного населения страны. К слову, по этой причине в белом движении этнические германцы на руководящих позициях бросаются в глаза не меньше, чем этнические евреи в красном. А то, что последние оказались и были востребованы именно в нем, абсолютно понятно — будучи пораженными в правах, евреи ощущали себя антисистемным элементом, но в отличие от тех же поляков они не сгруппировались в отдельном национальном проекте (пресеченном деятельными усилиями Ленина), а поддались на соблазн стать элитой новой России.
Следующим, хотя и с большим отрывом, этническим драйвером нового правящего класса оказались кавказцы, точнее, представители той части христианских кавказских народов (грузин, армян и в меньшей степени осетин), которые сделали ставку на российских большевиков, а не свои национал-меньшевистские проекты. Впрочем, в отличие от евреев, которые составляя в Империи примерно 5 % населения, заняли в верхнем слое советской системы непропорционально большое место за счет замещения старой не только политической, но и культурной германо-славянской элиты, представительство кавказцев в новой системе было куда более скромным, ограничиваясь в основном административными структурами.
Троцкий, Ленин и Каменев (фото)
Однако для победы в войне решающую роль сыграло то, что в распоряжении большевиков оказалась старая — новая армия, армия Российской империи, революционизированная благодаря мировой войне и при их активном участии, но сохранившая ядро кадровых офицеров, которые пошли не за белыми, а за красными.
Весьма интересны в этом смысле результаты выборов в Учредительное собрание. Если эсеры, как мы знаем, побеждают на них благодаря крестьянам, а кадеты получают голоса зажиточной части городского населения, то большевики получают поддержку не только от рабочих, но и от армии — еще не красной, а вполне себе российской. Так, за них проголосовало 67 % военнослужащих Западного фронта, 58,2 % Балтфлота и 56 % Северного флота.
Конечно, можно сказать, что в основном это были солдаты и матросы. Однако начальником штаба и Верховным главнокомандующим армии РККА был дворянин и царский генерал-лейтенант Бонч-Бруевич. В 1918 году главкомом стал бывший начальник Оперативного штаба 1-й императорской армии полковник Каменев. Его помощником, начальником Полевого штаба РККА был генерал-майор царской армии Лебедев. Начальником Всероссийского Главштаба — другой царский генерал-майор Самойло. На восточном фронте действиями РККА против Колчака руководил бывший генерал-лейтенант барон фон Таубе, которого после его смерти сменит генерал-майор Ольдерогге, добивший «верховного правителя России». На южном фронте Деникину противостояли генерал-лейтенанты царской армии Егорьев и Селивачёв. Большинство основных директив, приказов, распоряжений фронтам разрабатывал полковник царской армии Шапошников.
Всего на стороне большевиков воевали 746 подполковников, 980 полковников и 775 генералов царской армии. Численность младшего офицерского состава царской армии, перешедших в РККА, составляла около 70 000 человек. Итого, если говорить о царских офицерах, принявших участие в этой войне, в рядах антибольшевистских сил ориентировочно воевало порядка 60 % таковых против порядка 40 % в рядах красной армии.
Наглядным разоблачением мифа советской пропаганды о рабоче-крестьянском характере красной армии стала история подавления крестьянского тамбовского восстания не просто генералом царской армии и ветераном первой мировой войны, а потомком смоленских шляхтичей Тухачевским, который в белошизоидных кругах, конечно же, проходит как «еврей».