Собственно, они имели весьма высокие шансы ими стать, что наглядно иллюстрируют возникновение Баварской и Венгерской советской республик. То, что к моменту создания Коминтерна Баварская советская республика уже примерно год как была раздавлена, ни о чем не говорит — на протяжении тяжелейшей войны русских асабий бывали моменты, когда и в самой России большевики висели на волоске. Собственно, если говорить о российских большевиках, то к 1919 году тоже уместнее говорить не о Советской России, а о Советской Московии, подобно советской Баварии, или советской республике в Венгрии, контролировавшей лишь 23 % ее территории. Примерно такую же часть будущей РСФСР контролировала на тот момент Советская Московия, уже не говоря о территории всей Российской империи.
То есть, большевикам было нечего терять, и если они бились за победу своей революции на просторах России, которую не контролировали, то с таким же успехом, видя возникновение советских очагов в послевоенной Европе и надеясь на развитие в ней кризиса, они собирались драться и за дело мировой революции. Ленин активно работал и на азиатском направлении, однако, как для марксиста, то есть западника и европоцентриста, конечно, ключевое значение для него имела Европа. И в этом смысле решающую роль должен был сыграть поход Тухачевского в Польшу, призванный пробить красный коридор, создаваемый совместными усилиями российской Красной армии и местных советских сил в Европе.
Михаил Тухачевский (фото)
Однако именно на Польше Красная армия и обломала зубы. До нее ей с успехом удалось насадить на своих штыках советские республики в возникших к тому времени национально-демократических государствах, однако, все эти государства были провинциями Российской империи. Номинально таковой была и Польша, однако, к 1917 году в русском обществе уже сложился консенсус в отношении того, что это «отрезанный ломоть». Так, Временное правительство, рассматривая в отношении других окраин максимум возможность предоставления им автономий, только для Польши, на тот момент фактически не контролируемой в условиях войны, учредило Польскую ликвидационную комиссию, призванную привести ее к независимости. И даже упертые деникинцы в лице их Русского политического совещания, которое потребовало от Парижской конференции не признавать независимость постимперских государств, для Польши делало исключение. То есть, Польша «русскими патриотами» — ни белыми, ни красными — частью России уже не воспринималась. Может быть, именно с этим и связан провал похода на нее Красной армии в 1920 году? Так или иначе, вне зависимости от мотивов или желаний организаторов и исполнителей польской кампании, реалии таковы, что русский имперский «deep state», включая его армейскую составляющую, сумел справиться с задачей восстановления контроля над пространством, которое рассматривал как свое историческое, и не сумел, или не захотел добиться успеха именно в той войне, победа в которой была необходима для превращения российской революции в мировую, общеевропейскую.
Как следствие, государство, которое начинает строиться в условиях определившегося в тяжелейшей войне баланса сил (ее зачинщиком, напомним, со стороны антибольшевистской коалиции был другой осколок мировой войны — Чехословацкий легион, опять же, к вопросу об ее интернациональном характере с обеих сторон) фактически возникает в границах Российской империи за вычетом совсем уж безнадежных Финляндии, Прибалтики и Польши.
Но что же это было за государство и как его предстояло строить? Тут еще раз вернемся к вопросу о процессе самоопределения наций и роли в нем большевиков. Нет большего идиотизма считать, что это большевики «поделили единую Россию на искусственные республики» — как уже было показано ранее, процесс их создания активно шел, начиная с коллапса царской власти и ускорился на фоне разрушения общепризнанной всероссийской власти и начала внутрирусской межпартийной войны (асабий). Белым, в частности, из-за таких их лидеров как Деникин и Колчак дорого стоила попытка противодействия этому самоопределению в условиях войны, а вот красные приняли тактически очевидное решение — заручиться их поддержкой или нейтралитетом. Но принципиально далеко не все российские коммунисты даже в тот момент были с этим согласны. Так, на VIII съезде РКП(б) курс на признание национальных республик и заключение с ними соглашений, как было сделано с Башкирией, встретил серьезное сопротивление в партийных рядах, в том числе, со стороны таких видных партийцев как Дзержинский, Бухарин, Пятаков. Сегодня уже известны факты противодействии созданию республик со стороны местных русских (в имперском, как обычно, смысле) коммунистов вроде Ходорковского в Татарстане и Эльцина в Башкирии.