Получив ограниченную поддержку этих кругов при неприятии его проекта нацистско-партийными, СС-овскими и частью военных кругов генерал Власов предпринимает попытку создания Русской Освободительной Армии и Русского комитета как прототипа национального Русского правительства. Но почему, как и организованной русской эмиграции, немцы оказывают Власову противодействие в создании антикоммунистических русских военно-политических структур? Этот вопрос снова возвращает нас к тому, каковы были военно-политические цели войны против СССР, начатой руководством Рейха 22 июня 1941 года.
В силу уже изложенных соображений должно быть очевидно, что целью этой войны, начало которой противоречило геополитической аксиоме Гитлера о недопустимости для Германии войны на два фронта, не могло быть завоевание на Востоке колоний или жизненного пространства «германским мечом» для «германского плуга», условием чего он считал мир и союз с Британией. С другой стороны, то, что к войне на Востоке Третий Рейх побудили не колониальные аппетиты, а военно-стратегические соображения, не означает, что такой аппетит к нему не мог прийти во время еды, то есть, успешно разворачивающегося наступления. Это явно и происходило, на что указывают многочисленные свидетельства участников этой кампании, среди которых стали широко распространяться подобные настроения.
Такие планы можно усмотреть уже на стадии подготовки этой кампании. Однако в этом вопросе надо разделять две составляющие. Стандартное разграбление вражеской территории, изъятие из нее ресурсов или их уничтожение с целью лишить их врага не являются для войны чем-то уникальным и новым. Этим в той или иной степени занимались все немецкие военные и хозяйственные ведомства, как потом занимались и советские на территории Германии. Иное дело — долгосрочные планы по колонизации территорий. Так вот, если критически анализировать имеющиеся источники о таких планах немецкого руководства на стадии подготовке к войне, как с точки зрения их достоверности, так и с точки зрения их ведомственного характера и юридической силы, можно будет констатировать, что однозначно согласованными были два типа планов: военно-политические — по разгрому советской военно-партийно-административной системы вплоть до линии Архангельск — Астрахань, и хозяйственно-административные — по извлечению материально-технических ресурсов с захваченной территории с целью обеспечения индустрии тотальной войны.
Колониальные планы на будущее также генерировались среди определенных кругов партийного, хозяйственного и военного руководства, и особенно внутри СС, но определенности с ними не было по двум причинам. Во-первых, в условиях войны это был дележ шкуры неубитого медведя, который мог быть скорректирован в зависимости от ее хода, что, как мы увидим дальше, и происходило. Во-вторых, потому что внутри нацистского руководства присутствовал и другой подход, представленный рейхсминистром восточных оккупированных территорий и одним из идеологов нацистской «восточной политики» Альфредом Розенбергом. В отличие от указанных выше кругов его подход заключался в ставке не на колонизацию, а на геополитику — создание системы сдержек и противовесов в виде цепи буферных государств на восточных рубежах Рейха, ни одно из которых не сможет встать вровень с Германией и угрожать ее господству на этих пространствах: «Я хочу способствовать тому, чтобы на Востоке не началось политическое развитие, которое в определенных обстоятельствах опять противопоставит немецкий народ централизму какой-либо формы, охватывающему все народы Востока. Смысл нашей политики может, на мой взгляд, состоять лишь в том, чтобы содействовать органическому развитию, которое не даст новой пищи великорусскому империализму, а, напротив, ослабит его с учетом других, справедливых нерусских интересов, и ограничит русский народ подобающим ему жизненным пространством. Ни в коем случае не нужно, чтобы это происходило через оскорбление русской народности; если при этом ей, как и другим народам, будут обещаны социальная справедливость и крестьянская собственность, то именно эти моменты особенно привлекательны и для русских». В рамках этого подхода Розенберг активно пытался выстроить взаимодействие с местными союзниками Германии, отдавая предпочтение нерусских народам (включая казаков), хотя и русские союзники по борьбе также им курировались. Теоретически розенберговский подход мог быть совместим с умеренной реализацией колониальных планов — так, еще до войны один из создателей и лидеров пореволюционной Украинской Народной Республики Владимир Винниченко в обмен на поддержку восстановления государственности Украины предлагал предоставить в ней привилегированные условия для привлечения немецкого капитала и немецких аграрных колонистов. Поэтому, строго говоря, были возможны разные варианты сочетания буферной украинской государственности с аграрно-демографической экспансией на эти территории немцев. Что касается Великороссии, даже при развитии ситуации в подобном ключе, она объективно представляла наименьший интерес для германской аграрной колонизации, поток которой должен был обмелеть еще на Украине.