– А разве вы забыли, что время не терпит вакуума?… И все же, мы не можем оборвать эту историю так сразу!
– Циана, что ты делаешь?! – крикнул профессор, увидев, что его студентка обняла свою древнюю добычу и без всякого стеснения целует какой-то загадочный знак на его щеке.
– Не волнуйтесь, я дала ему имунную капсулу!
– Послушай, но ведь ты ведешь себя как… как!… – не нашел слов профессор, задыхаясь от возмущения.
– Amantes amentes, – простодушно возразила ему студентка. – Влюбленные безумны, пишет Теренций.
– Нет, в тебе решительно нет качеств, необходимых для историка!
– Извините, мне кажется, вам пора объяснить мне, что же происходит, – высвобождаясь из объятий своей похитительницы, обратился к профессору историк-грибник. – Я-то прибыл сюда не по собственной воле.
– И таким же образом отправитесь обратно! – выплеснул и на него свой гнев профессор по темпоральным машинам, после чего чуть спокойнее добавил: – А сейчас выслушайте меня внимательно и постарайтесь задавать поменьше вопросов! Через несколько минут мы возвратим вас туда, откуда вы прибыли, но только тремя днями раньше. Поэтому я очень прошу вас: не ходите на этой неделе туда, где произошла ваша встреча с Цианой. Не ходите туда и на следующей неделе. Это очень опасно для вас, иначе все может повториться. Понимаете? Нет, понять это трудно, надо принять на веру. И не требуйте от нас никаких объяснений, пожалуйста.
– Он останется здесь! – заявила Циана, подхватив своего древнего коллегу под руку, словно его собирались отнять у него прямо сейчас.
Профессор с инженером молча уставились на Циану. Кандидат, объект их спора, казалось, тоже не очень-то был воодушевлен неожиданно созревшим у Цианы решением.
– Наши века очень отдалены друг от друга, так что мы не способны совершить какие-то фатальные вмешательства в жизнь друг друга, – пояснила студентка профессору, прижимаясь к своему древнему любимому. – К тому же, мы любим друг друга. И еще, он историк и может быть полезен нам. Вот он рассказывал мне о Фрине – приятельнице эллинского скульптора Праксителя, о которой мы не знаем абсолютно ничего. Мы будем с ним вместе работать, мы будем счастливы! Вы не имеете права разлучать нас!
Профессор по темпоральным машинам вздохнул и произнес с досадой:
– На это нужно разрешение планетарного совета. И смею заверить тебя, что твое поведение – ребячество. Его генетическая линия исчезла уже три века тому назад, Если ты пожелаешь породниться с ним, то исчезнешь вместе со своим воображаемым счастьем.
– Но он не женат, – возразила Циана, однако тут же вспомнила, что это ей неизвестно. – Нет ведь? – обратилась она к нему. – И детей у тебя нет?
Историк-грибник задумчиво покачал головой, но как-то не очень уверенно.
– Сейчас, может быть, и нет, – сказал профессор. – В данный момент мы не знаем, останется он здесь или возвратится обратно к себе.
– А мы сейчас проверим! – воодушевилась студентка, собравшись бежать куда-то, но профессор остановил ее:
– Опять ты хочешь сделать то, на что не имеешь права! Ждите меня здесь! – приказал он им, а совсем сникшему инженеру-эксплуатационнику сказал: – Александр, последи, чтобы они ничего не трогали! А вы, пожалуйста, дайте свои данные: имя, профессия, адрес, место жительства. Если есть публикации, их тоже перечислите.
Историк настороженно взглянул на профессора, и на лице его застыла гримаса недоумения: как мог он, человек рассудительный и серьезный, оказаться в одной компании с этими безумными людьми. И все же он перечислил данные о себе, хотя и с некоторой опаской, также заявил о нескольких статьях в «Историческом обзоре». Профессор отдалился от них метров на двадцать, вытащил из кармана какой-то маленький аппаратик и тихонько, чтобы никто не слышал, стал нашептывать в него что-то.
– Сейчас все прояснится, – ободряюще пожала руку Циана своему древнему возлюбленному. – О вашем веке у нас исчерпывающие данные, так что компьютеры наверняка тебя вычислят. А ты не случайный человек.
– Послушай, что за шуточки вы со мной разыгрываете?
– Какие шуточки? Сейчас решается паша с тобой судьба, неужели ты не понял? – ответила она и чмокнула его в щеку. (У него давно уже создалось впечатление, что людям двадцать четвертого века очень недостает шрамов.)
– Не понимаю, – сказал он.
– Сейчас проверяют линию твоей жизни. Если она прерывается и ты исчезаешь в этом году, то есть когда мы с тобой прибыли сюда, значит, ты остался здесь.
– А если я возвратился? – спросил он, по-прежнему ничего не понимая.
Циана выглядела уставшей. Она ответила:
– Тогда мы узнаем, что произошло с тобой в будущем.
Циана уставилась на своего научного руководителя, избегавшего смотреть на троицу. Каждый из троих ждал своего варианта решения вопроса.
Наконец инженер-эксплуатационник не выдержал и скрылся в темпоральной машине, заявив в свое оправдание, что ему надо проверить программу. А им приказал никуда не отлучаться, да они и не собирались этого делать.
– Циана, может, мне и в самом деле вернуться обратно? – спросил историк, как только они остались вдвоем.
– Ты не любишь меня?… Разумеется, я не стану удерживать тебя силой, но… о Афродита! – схватилась она за голову. – Я так мечтала, что мы пойдем с тобой по дороге прошлого!
Несмотря на комизм обращения к древней богине любви, чувство Цианы было все же настоящим. Он обнял ее за плечи и сказал:
– Конечно, люблю!
Но в это время раздались быстрые шаги профессора, свидетельствовавшие о том, что он несет радостную весть. Однако для кого?
– Циана, я вижу, ты уже смирилась с законами истории? – обратился к девушке профессор.
– Нет! – ответила она, шмыгая носом.
– А следовало бы! Иначе какой историк из тебя получится?… Ну так вот, оказывается, наш гость был известным в своем времени человеком и у него существовали дети и внуки.
– Известный? – усомнился историк. (Люди его профессии редко добиваются известности.)
– Большего говорить я вам не имею права.
– Но почему?
– Разве вам не понятно, почему? Разве позволительно знать свою судьбу заранее?
– Да ладно, уж, ведь вы можете и обмануть, только чтобы спровадить меня обратно.
Сказанное потрясло не только профессора, но и Циану, которая все-таки любила его. (В двадцать четвертом веке даже намек, что кто-то кого-то обманывает, считался оскорбительным.)
– Хорошо, тогда докажите мне, что это не так, – заявил кандидат исторических наук, еще больше усугубляя свой проступок.
– Компьютер выдал сведения о вашей судьбе, как о давно завершившейся. Разве я имею право менять ее по собственному желанию? – поморщившись, произнес профессор. Недоверие этого человека из прошлого обижало его, хотя он и заслуживал снисхождения. – Ваш первый ребенок родился в год вашей встречи с Цианой. Значит, вы скрыли, что ваша жена ждет ребенка.
– Вот видите, да это же ошибка! Нет у меня жены! – обрадовался кандидат.
– Александр, машина для обратного полета готова. Вы будете сопровождать его, – кивнул профессор инженеру-эксплуатационнику, приближавшемуся к ним вместе с Цианой и просто светившемуся от счастья. Наверное, он не отказался бы отвезти незваного гостя хоть на другой конец Вселенной.
– Это действительно так? – спросила студентка своего профессора.
– Циана, неужели ты мне не веришь? Хорошо, я предоставлю тебе возможность удостовериться после того, как он уедет.
– Но как можно допустить, чтобы историк врал?! – возмутилась будущая историчка.
– Да не вру я, поверьте мне! – воскликнул кандидат. – И я не сделаю отсюда ни шагу, пока вы не проверите все еще раз. Вы не спутали случайно мое имя? – спросил он профессора.
Тот поджал губы, сдвинул брони, но не проронил ни слова. И кандидат еще раз заявил, что не сдвинется с места, пока ему нс ответят на его вопросы.