Из-за этих мыслей я уже несколько ночей не могу уснуть. Вот и сейчас лежу на не разобранной кровати полностью одетый, заранее зная, что нормально выспаться не получиться.
Темные тени от ветвей деревьев за моим окном, черными полосами дрожали на потолке. Я поерзал в постели.
Как же неприятно и непривычно чувствовать себя таким загруженным. Ненавижу, когда возникает так много проблем. Я бы согласился действовать. Любое, даже самое глупое действие, что угодно лишь бы жизнь снова стало простой, легкой и светлой. Я хочу чувствовать себя свободным, не оглядываться на чужое мнение и не ощущать напряжения в общении с Артуром.
Хотя, сейчас он ведет себя со мной непривычно ласково и нежно. И я не хочу об этом думать, искать мотивы и причины всего этого. Просто следовать за его прикосновениями и поцелуями. И эти чувства только путают меня сильнее. Как я могу одновременно так страстно желать независимости от Артура и, в тоже время, быть к нему как можно ближе?
Я тихо вздохнул и закрыл рукой глаза.
***
Переговоры с Францией всегда были мне в тягость. Терпеть не могу этого модника и его дом, насквозь пропахший одеколоном. Никогда не знаю, чего именно ждать от Франциска, но в основном считаю его врагом. Так проще и я всегда наготове, не теряю бдительности.
Я лениво постукивал пальцами по гладкой белоснежной поверхности стола и с надеждой смотрел на распахнутые изящные двери, ведущие в сад. Хоть бы подул ветер и немного разогнал этот сладковатый запах, а то у меня уже голова болеть начала. Два часа переговоров, а толку почти никакого. Вот поэтому я предпочитаю встречаться с Францем на своей территории, здесь он постоянно отвлекается от темы и то и дело пытается споить меня своим вином.
- Как поживает твой сладенький малыш? – с горящими глазами спросил меня Франциск, и меня передернуло от его тона.
- Не смей называть Америку так и хватит уже, я тебе его не отдам, мог бы уже запомнить, - я нервно повел плечом и удобнее устроился за столом переговоров. Каждый раз, когда Франц упоминал Альфреда, все сводилось к воспоминаниям о том дне, когда мы его нашли, и проклятый француз постоянно пытался оспорить мое право на Америку. Утверждал, что он бы лучше справился с такой необыкновенной колонией.
- Вот как, - наигранно обиженно проговорил Франц, расправляя складки своего безумного наряда. А ведь раньше я пытался подражать его моде. Какой абсурд. Сейчас бы я в жизни не нацепил на себя такое количество кружев, которое было на длинноволосом французе.
- Может я вовсе и не об этом хотел поговорить, а мне просто интересно, как там Альфред поживает. Я его так давно не видел…
- Тебе Канады мало? – сухо спросил я. Пусть даже не думает, что я позволю ему добраться до Альфреда.
- Оу, ну, это не честно. Малыш Метти никогда не принадлежал только мне. Но он сейчас просто очаровательный. Видел бы ты, как он вырос! Правда, до сих пор скромный тихоня. Они ведь с Альфредом внешне очень похожи значит, наш Америка тоже должно быть возмужал…
- Это не твое дело, - перервал я Франца и наконец-то почувствовал спасительный легкий ветерок с улицы, дышать стало немного легче.
- Не понимаю, почему он выбрал тебя. Это не правильно, он уже почти пришел ко мне тогда, и только из-за твоей несчастной мордашки передумал. Это был грязный прием, Артур.
- Я не собираюсь это обсуждать, - спокойно сказал я, поднимаясь из-за стола, - и без моего разрешения даже не думай приближаться к нему, - предупредил я Франциска.
***
Я облокотился на перила широкой лестницы, ведущей в здание совещаний. Усталым взглядом уставился на мраморные широкие ступени, уходящие к грязной земле. Недалеко от меня прошел патрулирующий отряд английских солдат, они не громко и весело о чем-то переговаривались то и дело поправляя мушкеты, висевшие у них за спинами.
Арти говорит, что его солдаты здесь для моей же безопасности, но после того, как они недавно расстреляли толпу работников, я в этом сильно сомневаюсь. Я даже не поленился сходить на судебный процесс, чтобы разобраться, в чем же было дело. Да, мои сограждане сами были не без греха, и нетерпение к власти короля кипело в их сердцах, вот они и начали подначивать солдат. Но это не повод безнаказанно устраивать расстрел.
Артур даже не дал мне разобраться с этими солдатами, лично приехал и объявил, что суд над его «поддонами» будет проходить на его территории. Даже можно не сомневаться, что там их оправдают. Но этого мне было достаточно, чтобы понять, как выглядит моя свобода. У меня есть власть, но все решения может отменить король, у меня есть суды, но в любой момент решения в отношении англичан могут быть пересмотрены, у меня есть право торговать с другими колониями, но и здесь сплошные ограничения. Как выходит так, что я могу все и в то же время чувствую себя так, словно у меня вечно связаны руки?
Правда, наконец-то началось какое-то движение. Я с усмешкой вспомнил наше сегодняшнее собрание. По крайней мере, мне теперь есть с чем пойти к Артуру. Надеюсь, он оценит мои старания.
- Чертова дюжина, счастливое число, - послышался за моей спиной чуть хриплый голос Делавэра. Я отвлекся от своих мыслей и обернулся. На вид ему было лет тридцать, как и многим другим колониям, я не задумывался о том, как молодо я выгляжу, пока не встретил все колонии в одном зале заседаний. Раньше колонии собирались не полным составом и больше толпились, а сейчас все прошло совсем иначе. Спокойнее, но напряжение так и чувствовалось в воздухе.
- Разве? Я думаю тринадцать - наоборот, несчастливое число, - усмехнулся я.
- Ну, как сказать. Тринадцать колоний, которые не только согласны, чтобы ты нас представлял, но и готовы последовать за тобой, куда бы ты нас не повел. Мы все готовы встать под твой флаг, если дойдет до войны, - он оценивающе на меня смотрел. Должно быть, ждал, что я отведу взгляд или запротестую. Многие колонии во мне сомневались. Звали меня «любимым сыночком Англии» и в открытую утверждали, что я не осмелюсь противиться его воле.
- Твое заявление на том собрании, надеюсь, ты не шутил, - в голосе Делавэра послышалось предвкушение. – Никогда еще на наших собраниях не было такой звенящей тишины, как после твоего предложения об объявлении независимости от Британии.
- Вы шумные, а толку от вас никакого. Не люблю болтать по пустякам. Вы только и делаете, что бегаете за английскими послами и посылаете жалобы королю. Им наплевать на то, как мы тут живем.
- Всего несколько лет, как влился в наш «дружный» коллектив, а говоришь так, словно всегда был одним из нас. Где Англия тебя все это прятал? – Делавэр достал из внутреннего кармана своего дорогого камзола сигареты и спички и неспешно закурил, я недовольно поморщился от едкого дыма.
От упоминания Артура мне стало немного не по себе. У колоний, к моему удивлению, была своя теория о том, почему Артур раньше не возражал против того, что я не участвовал в политических делах. Многие из них были уверенны, что я способен с ним справиться, и он намерено держал меня в дали от остальных. Удивительно, как быстро среди остальных меня вознесли до какого-то героя-освободителя. Поначалу меня пугала та ответственность, которую они на меня возлагают, но сейчас я чувствую, что так оно и есть. Артур не справляется, сколько бы я не говорил ему о проблемах в колониях, он только отмахивался и обещал, что скоро все наладится. Я видел, что он вечно занят своими делами, его родная страна сама была по горло в проблемах, и ему было не до нас. Независимость. Тогда, я выкрикнул это слово бездумно, но сейчас это не пустой крик. Я смогу ее добиться, тогда все смогут вздохнуть спокойно. И, когда я стану страной, то обязательно помогу Артуру.