========== Глава 8 Англичанин в синей форме ==========
Глава написана совместно с Or.Gama. так что глава составлена практически в виде ролевой. Последующие главы будут написаны “соло” ^_^
P.S Прошу прощения за задержку главы, семестр начался, времени не итак много, но, постараюсь раз в неделю публиковать продолжение.
_____________________________
- Так точно, все документы уже подготовлены, на борту все готово, мы можем отправляться…
- Да-да, понял, - слегка раздраженно сказал я своему советнику и прибавил шагу. Стоит только отлучиться на пару дней и все рушится! Наверное, я и правда, отдохну только на том свете.
Прохладный влажный морской воздух противно пах рыбой, а крик чаек, вперемешку с руганью рыбаков резал слух.
- Арти!
Я почувствовал, как меня не сильно потянули за край мундира и резко остановился.
- Альфи, ты еще тут?! – пораженно сказал я, опустив взгляд. Я так резко выбежал из дома после приезда советника, что совсем не заметил, что Америка все это время следовал за мной, и вот теперь душу сдавливало неприятное чувство вины, что из-за меня этот бедный ребенок оказался в доках.
- Ты уезжаешь? Так скоро? – печально спросил Альфред и внимательно посмотрел на меня. Он был таким крошечным, что ему приходилось запрокидывать голову, а его беленький балахончик, больше походивший на странное платьице, едва заметно развевался на ветру.
- Прости, но я должен… - так трудно было сказать ему это, глядя в его грустные глазки. Бог мой, как же я хочу остаться с ним! Что угодно, лишь бы не огорчать его, я и так слишком часто подводил его, и вот снова вынужден уехать, не успев распаковать вещи, а Альфи меня так сильно ждал.
- Прости меня, - я почти взмолился я и взял Америку на руки и попытался ему улыбнуться, но вышло как-то фальшиво.
- Тебе скучно со мной?
- Ну что ты, нет-нет-нет! – быстро сказал я, удивленно глядя на Америку, и пытаясь понять, как такая глупость могла прийти к нему в голову, - я очень скоро вернусь к тебе, обещаю, - искренне сказал я малышу, и он в очередной раз мне поверил. Как всегда. Хоть мое сердце сжимается от груза вины. Снова обманываю, ведь я не знаю, когда смогу к нему вернуться. Но Америка только счастливо улыбнулся и с тихим веселым писком обнял меня.
- Хорошо, - чуть приглушенно сказал он мне в жилетку, - Я люблю тебя, Арти.
***
Я слышал приглушенные крики и беготню, кто-то стонал совсем недалеко от меня, но скоро эти звуки затихли, сменились жутким хрипом, а затем и вовсе прекратились. Я с трудом открыл глаза и уставился на ночное небо. Тело горело, а в плече пульсировала жуткая боль, которая плавно растекалась по всему телу. Но только все это я ощущал словно во сне. Проиграл… Эта мысль первая пришла мне в голову и теперь не покидала мое сознание. Я слышал голоса солдат, которые еще держались на ногах, и тех, кто лежал на земле рядом со мной. И мне не нужно было вслушиваться в их слова, чтобы понять, что всего за одну ночь они утратили всю надежду на победу. Я видел, как ко мне подошел один из моих офицеров, пытался со мной заговорить, но я не мог ответить. Пытался, но тело не слушалось, и жар пульсировал в теле. В ночном свете мне снова виделись перемешанные тела павших солдат, лежавших со мной на земле, безумное месиво сражения и красные мундиры, от которых я невольно вздрагивал, ощущая новую волну адреналина. Словно я опять был посреди боя, рвался только вперед, отказываясь признавать поражение. А потом жар стал отступать и я сам не понял, как очнулся в маленькой, наскоро поставленной палатке.
Перед глазами все расплывалось, а тело дрожало от боли. Я изо всех сил старался удержать затухающее сознание и снова не провалиться в пустоту. На уши давила тишина, кажется, что воздух стал подобен воде, поглощает все звуки, оставляя меня в немой тишине среди бегущих снаружи солдат.
Я не собираюсь спокойно смириться с этим поражением. Я выдержу!
Вот только в уголках глаз уже появилась темнота, грудная клетка вздымается от тяжелого дыхания, а горло режет сдержанный крик боли.
***
- Говоришь, значит, хочешь к нам попасть? - усмехнувшись, спросил верзила в американской форме, еще раз глуповато посмотрев на официального вида потертый документ, который я ему предъявил. Пока я сам добирался до скопища американцев, страх за Альфреда немного отступил и я смог почти ясно мыслить, по дороге продумав свой спонтанный план. И пусть ради того, чтобы увидеть Америку мне пришлось обрядиться в его позорную форму, зато теперь я стою у самого их лагеря. Всего пара шагов и я у цели. Осталось только убедить этого солдатика, что я искренне хочу примкнуть к их бессмысленному сопротивлению.
- Да, - решительно ответил я на его вопрос. Сейчас я был спокоен, хоть всего минуту назад несся на всех порывах к лагерю американцев. И опять я не понимал самого себя. Ведь я знаю, где они осели, но почему-то не сказал об этом другим.
- А откуда форма? - офицер все никак не хотел отставать от меня.
- Мой отец должен был вступить в ряды союзной армии, но скончался. У него было больное сердце, не смотря на молодость. Поэтому его форма отошла ко мне.
Я начинал волноваться. Пришлось выдумывать легенду на ходу. Все на что хватило моего терпения это неплохой камуфляж, справка от чужого имени и хладнокровность. Надеюсь, что американцы и в правду готовы взять в свои ряды кого попало. По крайней мере, если судить по нашему недавнему бою, обученных солдат в их рядах почти не было.
- Ладно, а чем ты занимался раньше? И почему решил быть добровольцем?
- Я доктор. Учился в Англии и там натерпелся англичан. Я ненавижу их больше всего на свете. Они убили мою мать, она торговала мехами вместе с отцом, - пришлось даже изобразить злость. Это было не так сложно, меня и так уже трясло, и я готов был пристрелить этого никчемного американца, лишь бы добраться сейчас до Америки. Я знаю, он где-то рядом, и мой взгляд то и дело скользит по наспех разбитому лагерю на лесной поляне. Столько солдат, и никакой приличной организации. Нужно обойти только этого чертового верзилу.
И я продолжал говорить и говорить, выдумывал на ходу, но если я что и умею, так это врать и сочинять истории. Не прошло и пяти минут, и я уже видел, чувствовал доверие тупого солдата. Он сам провел меня к костру, показал мне солдат и сказал, что они мне все расскажут, а у него ещё была масса дел. И я не спорю. Раненых американцев было в разы больше, чем моих собственных солдат, пострадавших в бою. Страшное зрелище. Грязь и вонь пробивались отовсюду. Глобальная антисанитария, но я не мог требовать большего. Это не главный штаб и даже не госпиталь. Оторванные руки и окровавленные бинты были нормой в таких местах.
- Ты не бойся, Норман, у нас есть то, чего нет у паршивых английских овец, - я замер, в предвкушении ответов на так и не заданный мною вопрос. Так чего нет у меня, что есть у них? Все что я вижу вокруг, так это воющий от боли народ, который ослепленный собственной глупостью ввязался со мной в войну. Им нечего мне противопоставить.
- У них нет боевого духа!
Смех. Я слышал этот противный скрипучий смех. Он звенел у меня в ушах в голове, в ногах и кончиках пальцев. Было плохо. Я знаю, что они ошибаются, но их вера давит на меня как тиски.
Я хмыкнул и не стал обращаться внимания на всех остальных солдат, так же как и им не было дело до меня.
Я шел не оборачиваясь, потому что знал, где Америка. Это смешно, но я точно чувствовал, где и когда я его увижу и, кажется, не ошибся.
Только теперь, перед тканью полевой палатки мое наваждение пропало. Я стоял, не решаясь откинуть ткань и зайти. Словно весь лагерь американцев уменьшился до этой крохотной палатки, освещенной слабым ночным светом и огнем наспех повешенного на дерево светильника, возле которого порхали мотыльки, пытаясь пробиться сквозь стекло к пламени.