- Убери руки и не неси чушь, - устало сказал я, почти мягко убирая его пальцы со своего лица, - Я не отменяю войну. Не могу сделать это без приказа короля.
- Короля? – переспросил Скотт, я даже чувствовал, как он напряжен, почти взбешен, хоть и не понимал, что его бесит. Да мне, по сути, было все равно. Сейчас мне хотелось просто… Ничего. Я боялся думать о предстоящих боях, а флаг штатов преследовал меня как ужасное наваждение. Он победит, я уже знаю это. Потому что, сколько бы я себя не обманывал и не убеждал в обратом, у меня нет сил сражаться с Альфредом. Для него я пойду на что угодно. Даже приму поражение.
- А что ты сам? – резко спросил Скотт, - только воля короля тебя останавливает? Что в этой колонии такого, что заставляет тебя превращаться в беспомощную тряпку?
Я поднял на него взгляд и вымученно улыбнулся. Что такого в Америке? Я бы мог часами отвечать на этот вопрос, начиная с того самого дня, когда мы с Францией его нашли. Он для меня все еще тот кроха, ведь его голубые глаза все так же радостно и любознательно блестят в солнечном свете, а смех все также искренен и добр. И даже если сейчас он готов убить меня, я не мог признать его ненависть. Так же и сегодня, глядя на него, я невольно вспоминал его поцелуи, легкие прикосновения, и каждый легкий вздох. За этим образом я не могу увидеть в Альфреде моего врага, это выше моих сил.
- Он мне как брат, я не могу сражаться с ним, - признался я Шотландии, опуская взгляд. – Тебе не понять…
- Заткнись! – рыкнул Шотландия, и схватил меня за грудки, сжимая ткань алого мундира так сильно, что у него даже руки затряслись от напряжения. Я поморщился от резкого запаха сигаретного дыма, которым словно пропиталось дыхание шотландца.
- Мне не понять? Скотина ты не благодарная, да кому как не мне знать, что чувствуешь, когда тот, кого ты считаешь братом, идет на тебя войной?!
Я удивленно на него посмотрел, все тело словно пробил резкий, сковывающий движения холод. Я смотрел в его зеленые глаза, видел там свое отражение и сердце болезненно сжалось.
- Этот Америка точная твоя копия, безмозглый самовлюбленный эгоист, - прохрипел Скотт и не сильно встряхнув меня, потянул вверх, да так что мне едва ли не пришлось подняться на цыпочки, но я продолжал стоять и не двигался. Наблюдал за шотландцем, чувствуя странное, давно забытое тепло в своем теле, разглядывая его чуть грубое, но все же родное лицо.
- Тряпка, ты возьмешь себя в руки, выйдешь на поле боя, и порвешь американца в клочья. Ты можешь это, а если ты сломаешься, то не думай, что я останусь под твоим контролем. Я покорился стране, которая готова была без колебаний убить меня, а не жалкому мягкотелому идиоту, который боится стрелять в смазливую колонию. Если ты его не удержишь, то я тоже буду требовать независимости, - Скотт рассмеялся мне в лицо и отпустил меня, тяжело вздохнул, поправил свои огненно-рыжие пряди и отвернулся от меня с довольной улыбкой, оставив меня стоять ошарашенным и опустошенным. Его слова должны были придать мне сил, но я только почувствовал себя слабее, как никогда ясно понимая, что весь мой мир расползается по швам.
Я присел на край стола и, опустив плечи, вымученно улыбнулся, чувствуя, как подрагивают мои пальцы. Удержать еще и Скотта - у меня не хватит на это сил. Стоило мне просто увидеть Америку. Такого возмужавшего, сильного, решительного, услышать его голос, как все мое хладнокровие моментально исчезло. Я все еще вижу в нем моего любимого малыша Америку. И я вновь не знаю, как с ним сражаться. Боюсь, если в решающем сражении, которое явно уже не за горами, мы выступим один на один друг против друга я не смогу причинить ему вреда. Мне будет легче отпустить его, чем силой удерживать.
- Слабак, - фыркнул Скотт и в который раз уже хотел направился к выходу.
- Стоять! - с едва сдерживаемой злостью, произнес я, поднимая на него взгляд. Сердце забилось чуть чаще, а на место пустоте в глубине души стал просыпаться гнев.
- Заткнись, не тебе мне указывать! - почти крикнул я, сжимая край стола.Но я не успел даже начать отчитывать Скотта, как он уже оказался передо мной. Я удивленно вздрогнул и не успел ничего сказать, как его горячие губы не позволили мне даже возмутиться, а горячие пальцы сомкнулись на моей шее.
- Злись, таким ты мне куда больше нравишься, - прохрипел Скотт, на мгновение обрывая поцелуй и касаясь кончиком языка моей щеки. И мне уже не хотелось на него кричать и спорить.
- Тогда не отвлекайся, - посоветовал я ему и довольно усмехнулся, схватил его за волосы, насильно заставляя продолжить поцелуй.
- Ублюдок! – уже совсем иначе шепчет Скотт, подталкивая меня на стол и почти грубо прикасаясь к моему лицу. Его поцелуи такие жаркие и яростные, он заставляет меня отвечать ему, и с каждым движением его языка в моем теле все сильнее нарастает напряжение, и вот уже я сжимаю ткань его военной формы, не желая отпускать от себя пылкого шотландца. От него так резко пахнет дымом и алкоголем, это почти неприятно, но я не могу представить Скотта без этого запаха. Сейчас, когда он рядом, я словно наполняюсь его внутреннем пламенем от каждого его прикосновения и чувствую как отчаянье медленно отпускает меня, позволяя вновь здраво мыслить.
- Ты останешься со мной, - уже решительней произнес я, когда Скотт оторвался от моих губ и принялся растягивать мой мундир, удобно встав между моих ног, – И он. Я никому из вас не позволю выйти из-под моей власти, - я почти враждебно посмотрел на довольного, нагло улыбающегося Шотландию.
- Так-то, фейка, такой взгляд и тон мне больше нравятся, не смей больше строить из себя жертву, - хрипло усмехнулся Скотт и, не тратя времени на пуговицы, резко рванул мой мундир, разрывая дорогую ткань.
- Осторожней! – прикрикнул я на него, но почти сразу же прикусил губу, когда Скотт справился с рубашкой и принялся ласкать мое тело. Так, как может только он, грубо поглаживая мою грудь и живот, наваливаясь на меня почти всем телом, заставляя краснеть от одного жара его тела, все еще скованного формой. Я откинул голову, удобнее устраиваясь на письменном столе, и запустил пальцы в лохматые волосы Скотта, прижимая его голову к себе, желая чувствовать его горячие поцелуи и легкие укусы, обхватил ногами его бедра. Стараясь крепче прижаться к шотландцу и тяжело дыша, уставился в потолок. С таким трудом сдерживал стоны от прикосновений его влажного языка, и грубых рук. Тело уже горело, так давно ко мне никто не прикасался, и именно сейчас мне было необходимо это чувствовать. Забыв обо всем остальном и ощущать лишь шумного шотландца.
- Ай! Больно, - зашипел я, невольно прогнувшись в спине, когда он сильно прикусил мой сосок, хотя эта боль и была на грани с наслаждением, и от нее я только крепче жался к Скотту.
- Когда это ты стал таким неженкой? – усмехнулся шотландец, обдавая мою вспотевшею кожу горячим дыханием, облизнув место укуса.
- Заткнись, - краснея, проворчал я, кусая губы, и чувствуя, как горит мое тело, а член требует прикосновений, требует прекратить эти игры. Но мне даже не пришлось просить, Скотт уже принялся за мои штаны.
Я облегченно вздохнул, когда ненавистная ткань наконец-то перестала сковывать мое тело, но это была лишь секундная передышка и вот Скотт снова нависает надо мной и ухмыляется, глядя в глаза, и я не остаюсь в долгу. Я уже не чувствую и капли неуверенности и слабости, которые появились у меня после встречи с Америкой. Я приподнялся на локте и поцеловал Скотта, взял на себя инициативу, не желая просто следовать за движениями его языка. Слышал, как он сдавлено протестующе застонал, и довольно улыбнулся сквозь поцелуй. Схватил его за волосы, не позволяя отстраниться от меня.