Джей-Джей подавила желание обхватить его палец губами.
— Я знаю ответ на этот вопрос. — Кончик ее языка коснулся подушечки его пальца. — Ты хотел спать со мной.
— Не думай, ты, О'Брайн, не единственная, кто воздерживается от внебрачных связей. После тебя у меня никого больше не было. — Люк сделал шаг в сторону и открыл дверь. — Я отнесу вещи в твою комнату.
— Разве одинокие работники на ранчо живут не в трейлерах? — удивилась она, поднимаясь вслед за Люком.
— Ванная здесь. — Люк кивнул направо, а сам свернул в комнату налево. — Нам придется пользоваться одной ванной. Моя комната напротив через холл. А это твоя.
— Твоя комната? Ты живешь в доме Стирлингов? — Джей-Джей остановилась на пороге просторной спальни.
— Зейн Стирлинг умер почти пять лет назад. Я живу один. — Люк поставил чемоданы на потертый ковер возле постели. Наверно, когда-то ковер был белым. — А моя жена живет в Денвере.
— Я не сноб, — в сотый раз убеждала себя Джей-Джей, разделывая цыпленка. В прошлом году Люк говорил, что он ковбой. Любой, кто увидел бы его потрепанные джинсы, обшарпанные ботинки и побитый пикап, тотчас бы догадался, что у него в кармане нет и двух центов. Почему же он не упомянул, что управляет семейным ранчо, пятьдесят пять процентов которого унаследовал от дяди? Но это не имеет значения. Нож, как у мясника, громко ударил по доске. Он может быть хозяином ранчо размером с Техас, и все равно у них не будет ничего общего.
— Что ты делаешь? Где Берди? Что это? — Люк вошел в кухню через черный ход с подгоревшей сковородой, которую Джей-Джей выставила на снег.
— Берди в доме Этель, собирает свои вещи. — Джей-Джей ответила только на второй вопрос. — До возвращения Этель она будет спать в маленькой спальне возле кухни. Комнату можно использовать не только как кладовку. Я там все расчистила.
— Хочешь быть и дуэньей и кухаркой, да, О'Брайн? — Люк поставил обуглившуюся сковороду в раковину и прислонился к буфету.
— Берди нервничает, не хочет оставаться одна в пустом доме, — спокойно пояснила Джей-Джей.
— Я наконец дозвонился Этель. — Люк наблюдал, как Джей-Джей обмакивает кусочки цыпленка в панировочные сухари и специи. — Ей придется остаться в Вайоминге на неделю или на месяц или даже больше. Я успокоил ее, что мы продержимся. Короче говоря, Этель скоро не появится. И, по-моему, не стоит ожидать многого от Берди. Боюсь, готовить придется тебе.
Джей-Джей разложила кусочки цыпленка на противне, делая вид, что не замечает изумления Люка. Он явно помнит, что в те дни, когда они жили вместе, еду им доставляли на дом, и теперь решил, что это Джей-Джей по неопытности сожгла сковороду. Но стоит ли объяснять, что вовсе не она, а Берди забыла сковороду на плите?
Спустя час с небольшим она с радостью увидела на лице Люка удивление, когда он сел за безукоризненно сервированный стол. Отлично подрумянившиеся в духовке цыплята, воздушное картофельное пюре, запеченная в тесте кукуруза, оладьи с яблочным сиропом и салат из помидоров. Раскладывая на коленях салфетку, она готова была держать пари, что он скорее умрет от голода, чем признается в ошибочности своих суждений о ней.
— Где Берди? — спросил Люк.
— Я пригласила ее пообедать с нами, но она взяла поднос и пошла в свою комнату.
— Этель обычно делает густую подливку из сока жареных цыплят.
Джей-Джей поджала губы.
— Держу пари, что ее сестра тоже так делает. И потому ее муж в больнице с сердечным приступом от избытка холестерина.
— Только не говори, что ты помешана на здоровой пище! Мне нравится нормальная еда.
Образец сдержанности, она подвинула ему салатницу.
— Надо быть умеренным в еде. Мой отец и Кенни — врачи, мать — медсестра, а Логан учится на медицинском факультете. Я знаю больше, чем мне хотелось бы, о бляшках, закупоривающих сосуды.
— Кто такие Кенни и Логан? — У Люка на тарелке горкой высилась еда.
— Два моих брата. Есть и еще два. Блейн преподает биологию в Айове. И Бренден в университете занимается биохимией.
— Твоя семья знает, что ты замужем?
Джей-Джей сосредоточилась на куриной ножке.
— Мои родители женаты почти тридцать семь лет. Они убеждены, что потенциального мужа сначала надо привести домой, потом обручиться с ним, а потом устроить грандиозную церемонию в церкви. На свадьбу Кенни и Кейси было приглашено больше трехсот человек.
— Значит, не знают. — Джей-Джей не ответила, и Люк спросил: — А ты привозила Александра домой на Рождество познакомиться с семьей?
— Конечно, нет. Он и его дочь Кэрри провели Рождество с родителями его первой жены. Бартон — вдовец. — Она старалась не встречаться с Люком взглядом.
Часы в гостиной начали отбивать время. Когда затих последний удар, Люк мрачно спросил:
— Когда ты представила его родителям как будущего мужа?
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
— С чего ты взял, что я кому-то представляла Бартона как будущего мужа? — Едва договорив фразу, Джей-Джей поняла, что вынесла себе обвинительный приговор. Ей надо было отказаться отвечать на этот вопрос. — В День благодарения Кэрри поехала с друзьями кататься на лыжах, — пробормотала она, глядя в картофельное пюре, — и Бартон прилетел в Айову, чтобы провести уикенд со мной. Но мы никому не говорили о том, что собираемся пожениться. — Конечно, ее родные строили догадки, но она трусливо предпочла не обращать на это внимания.
— Почему?
— Мама бережет свое свадебное платье для меня. Она не поймет наше с Бартоном желание просто оформить отношения в присутствии судьи.
— Когда-нибудь тебе придется рассказать ей все.
— Мы не спешим. — Джей-Джей угрюмо ела. — Сначала мне надо развестись с тобой, помнишь?
— Еще бы!
— По сей день не могу поверить, что я вышла замуж за совершенно незнакомого человека. Никто не приставлял мне пистолет к виску. Я была трезвой. Психических болезней в семье нет… О чем я думала?
— То же самое вертится у меня в голове.
— Для секса не обязательно жениться.
— Ты бы не пошла на случайный секс, — ровным тоном произнес Люк. — А я хотел тебя.
— Да, правильно. — Джей-Джей растерзала оладью до крошек. — Это все мой рот. Все говорят, что он очень сексуальный. Да еще благодаря Нике эта идиотская родинка.
— Кто такая Ника?
— Прабабка по материнской линии. Говорят, она была русской аристократкой. У мамы есть ее портрет. — Джей-Джей усмехнулась. — Папа считает, что все его дети смешаны в плохом миксере: в кувшин бросили английские, ирландские, немецкие, финские, русские, славянские, французские и индейские гены, а потом кто-то выключил аппарат раньше, чем получилась однородная масса. Мы не только не похожи друг на друга, но еще у каждого одна черта от одного предка, другая от другого. Мне повезло, что досталась пухлая нижняя губа и родинка, так что я выгляжу точно сексуальная кукла. Представляешь, как трудно при такой внешности убедить клиента-мужчину, что у меня коэффициент интеллигентности больше десяти?
— Мне нравится твой рот.
— О, конечно, тебе нравится. Все мужчины такие. Братья утверждают, будто у меня волосы как мышиный хвост, бесцветное лицо, глаза как мутная вода, а бровей практически не существует. Но мужчины видят только губы и красивую родинку.
— Так и радуйся! Если бы я не увидел привлекательную девушку, то не стал бы останавливать ту лошадь.
— Не смешно… — Джей-Джей ткнула вилкой в его сторону. — Из-за этой проклятой родинки мне приходится работать больше, чем десятерым мужчинам, вместе взятым. Мужчина наденет рубашку под цвет глаз, и все восхищаются его вкусом. Я надеваю красивое платье — и некоторые негодяи шлепают меня ниже спины. Или же меня обвиняют, будто я использую свой пол как оружие. Когда мужчина выигрывает дело, люди оценивают его способности. Если я выигрываю дело, то обязательно кто-нибудь скажет: она, мол, флиртовала с мужчинами-присяжными. Газеты обсуждают, какие законные доводы привел адвокат-мужчина. А если адвокат я, обсуждают мою прическу. Ты не представляешь, что это значит — провести всю жизнь в борьбе, утверждая себя.