– Но милая моя, ты же не можешь так оставаться! – возразил Падди. – Могут уйти часы, пока нас отсюда отроют. – Он начал смещать ее вес.
Синтия треснула его по лодыжке.
– Нет!
Падди машинально поднял ногу и понял, что теряет равновесие. Вместе они повалились на лежащего без сознания капитана. Падди вскрикнул, дернулся назад– и к своему удивлению продолжил падать. Поднялся ветер, когда спертый воздух стал вырываться через дыру в потолке тоннеля. Тут же Падди на голову натянули кислородную маску, и чьи-то руки потащили его наверх.
– Капитан, – успела вымолвить Синтия, указывая пальцем, прежде чем ее тоже обеспечили кислородной маской.
– Его шипом пригвоздило, – добавил Падди, приподнимая маску.
Спасатели уже были в дыре.
– Порядок, мы его нашли, – сказал кто-то.
Падди и Синтию провели по тоннелю к челноку, который мигом доставил их на роскошную стоянку «Непобедимого». Бой закончился, еще когда они были под землей, и лейтенант со старшиной поняли, что им больше нечего делать, кроме как дожидаться, когда их «спиды» вернутся домой.
Глава четвертая
Редер, Сара и их небольшой отряд самых разных военнослужащих легкой трусцой поднимались к вершине холма. Все глаза были сосредоточены на множестве столбов дыма, что тянулись к густым облакам.
Большинство обитателей Наобума проживали в городе, что было типичным для этого поколения планет-колоний. Расположенный в парковой зоне, Твиллингейт поднимался в небо без обычной прелюдии предместий. Местами попадались отдельные фермы, на отдалении виднелся автоматизированный рудник, но никаких сел или деревушек не наблюдалось. Кроме большого города, там, по сути, ничего не было.
Так что те столбы дыма указывали на разрушение зарождающейся цивилизации целой планеты.
После того, как магнитно-левитационные батареи сели, отряд шел, затем бежал – на пожар. Легкие Питера горели, а в горле уже начинал ощущаться медный привкус.
Многие мили никакого встречного транспорта им не попадалось, хотя по обочинам дороги стояло немало легковых машин и грузовиков, окруженных озадаченными водителями и их семьями. Чем ближе отряд подходил к городу, тем больше по обочинам стояло машин.
Наконец они поднялись на вершину холма, и Редер поднял руку, предлагая всем остановиться. Прежде Твиллингейт являл собой настоящую симфонию садов, цветочных клумб и тянущихся к небу башен пастельных цветов. Теперь это было море горящих руин, где среди пламени и дыма виднелись лишь уродливо изогнутые балки.
– Боже, – вымолвил кто-то. – Вот, значит, что после термоядерного взрыва бывает.
– Нет, – покачал головой Редер. – Там нет воронки. Только воздушные разрывы – от защитных ракет. Но некоторые были чертовски близко к земле.
«По крайней мере, мы чистые ракеты используем», – подумал до глубины души потрясенный Редер. Так что на город должно было осесть не так много радиации с ее жуткими последствиями. И все же это было видение ада.
– Смотрите! – вдруг сказала Сара. Ее рука взметнулась, указывая на пару плазменных факелов, прожигающих себе дорогу к спутнику.
Редер чувствовал, как губы его сами собой растягиваются в улыбке облегчения, пока он наблюдал за тем, как две пурпурные вспышки пронзают небо.
– Военный космопорт по-прежнему в работе, – заключил он.
– Слава Богу, – пробормотала Сара. – Но как мы на один из тех челноков попадем?
– Все в свое время, капитан-лейтенант, – урезонил ее Питер. – Сперва мы все-таки должны до космопорта добраться.
Он махнул рукой, и отряд продолжил свой путь. Пока они трусили дальше, Питер все думал про эту атаку. Наобум находился глубоко в пределах Содружества. Казалось невозможным, чтобы враг нанес подобный удар.
«Конечно, это мог быть самоубийственный рейд», – подумал Питер. И все же в таком рейде виделось совсем мало практического смысла. Наобум в первую очередь представлял собой место проведения отпусков; ни тяжелой промышленности, ни каких-то невозместимых минералов на планете и в помине не было.
«Все верно, – подумал Питер, – здесь в первую очередь психологический фактор на ум приходит. До боли досадно от того, что враг сумел подобраться так близко. Пожалуй, именно в этом был смысл. Мол, раз мы смогли подобраться так близко, и вы нас не засекли, стало быть, точно так же мы сможем и к Земле подобраться. Однако реально нам это повредить не должно».
Все это казалось так непохоже на мокаков. Да, разумеется, они всегда рады были пожертвовать собой, но при этом предпочитали забирать с собой как можно больше содругов.
– Что вы обо всем этом думаете, капитан-лейтенант? – тяжело дыша, спросил Редер.
– Они сообщают нам, что могут где угодно до нас добраться, – ответила Сара. – Или пытаются нас сломить.
Они остановились. Впереди городскую улицу перегораживали горящие руины. Там, где лежали разбитые верхушки зданий, дымящиеся груды были утыканы кинжалами стеклянных осколков и искореженного металла.
Слышались крики и рыдания – голоса звали на помощь, снова и снова выкрикивали имена.
– Честно говоря, – мрачно проговорил Питер, – меня это что-то не очень сломило.
– Меня тоже, – искоса на него глянув, буркнула Сара.
– Сэр?
Редер обернулся. К нему обращалась лейтенант Саттон. Он кивнул, позволяя ей продолжать.
– Как мы от всего этого уйдем? – Она обвела рукой жуткие разрушения. – Эти люди нуждаются в любой помощи, какая им только может быть оказана. – «Скажите, что нам делать?» – умоляли ее глаза.
Питер огляделся. Городские службы были разгромлены вместе со всем остальным; большая часть сети гражданской обороны, скорее всего, тоже. Вся гражданская электроника была выведена из строя электромагнитной пульсацией взрывающихся бомб, а значит, спасательные команды и больницы, если таковые вообще остались, оказались лишены связи. Не говоря уж о том, что весь город лежал в руинах. Губы коммандера вытянулись в тонкую струнку.