Вода в реке начала спадать, он собирался уезжать, и я рассказал ему небольшую историю… Я и представить не мог, что случится дальше.
Один китайский император разгневался на своего первого министра, потому что тот совершил страшную ошибку И несмотря на сильную любовь к нему, он бросил его в тюрьму и приговорил к смерти.
В стране был такой обычай: когда человека собирались казнить, рано утром в день казни император лично приходил к нему, чтобы исполнить его последнее желание, если таковое имелось.
В тот день, когда его должны были повесить первого министра, к нему рано утром приехал император, слез с лошади и сказал:
– Если у тебя есть последнее желание, я его исполню.
И как только он это произнес, глаза первого министра наполнились слезами. Император был поражен: ведь первый министр был очень храбрым человеком и никогда в жизни не плакал. Не мог же он расплакаться из-за страха перед смертью! Это было просто невозможно. Император, пребывая в крайнем удивлении, сказал:
– Я поражен, что у тебя в глазах слезы.
– Я плачу не оттого, что моя смерть уже совсем близко, ― ответил первый министр. ― Причина в другом: я плачу из-за вашей лошади.
– А почему из-за моей лошади нужно плакать? ― спросил император.
– За долгие годы работы я овладел одним искусством, ― ответил первый министр. ― Я могу научить лошадь летать. Никогда в жизни мне не встречалась порода лошадей, способная этому научиться, но лошадь, на которой вы приехали, относится именно к этой породе. Потому я и плачу: я потратил всю жизнь на то, чтобы овладеть этим искусством, а сегодня оно просто умрет вместе со мной.
Император подумал, что лошадь, умеющая летать, ― это было бы нечто уникальное.
– Не бойся и не плачь, ― сказал он. ― Сколько времени потребуется, чтобы научить мою лошадь летать?
– Всего один год, ― ответил первый министр.
– Если лошадь научится летать, ― сказал император, ― я отменю твой приговор и верну тебя на должность первого министра. Ты получишь несметные богатства и все, что только пожелаешь, можешь не сомневаться. Но если за год лошадь не научится летать, ты будешь повешен.
Первый министр сел на лошадь и вернулся домой. А там его жена и дети уже оплакивали его смерть. Увидев, что он вернулся, они были поражены и спросили его, как ему это удалось. Он им все рассказал, но они продолжали плакать и причитать.
– Перестаньте плакать! ― сказал первый министр.
– Я уверена, ты не владеешь никаким искусством, чтобы научить лошадь летать, ― ответила жена. ― Так что это за глупость? Если ты не умер сегодня, то умрешь через год. А для нас этот год пройдет в ожидании твоей смерти. Мы все равно будем печалиться и горевать. Если уж ты хотел его обмануть, то мог бы попросить двадцать или даже пятьдесят лет.
Первый министр рассмеялся и сказал:
– Ты не знакома с законами жизни. Кто знает, что произойдет за этот год? Я могу умереть, лошадь может умереть, император может умереть. Год ― это долгий срок. Если бы я попросил двадцать лет, император не дал бы мне столько времени. Двадцать лет ― это слишком много. Поэтому я попросил один год. Главное, что казнь отложили.
А потом случилось то, чего никто не мог предвидеть. Все трое в течение того года умерли: и император, и первый министр, и лошадь.
Вода в реке спала, и человек вернулся к машине.
– Мы непременно встретимся на обратном пути, ― сказал он мне.
Он опять повторил те же слова. У нас есть удивительная привычка: сколько бы раз нам что-то ни объясняли, мы продолжаем говорить и делать то же самое. Со мной это происходит каждый день. Люди меня о чем-то спрашивают, я им объясняю, а потом они приходят и задают вопрос, который полностью противоречит моим словам.
Итак, прощаясь со мной, он сказал:
– Мы непременно встретимся на обратном пути. Очень рад был с вами познакомиться.
Я только рассмеялся. Он уехал первым ― а всего через пару километров я увидел его, лежащего на дороге мертвым. Его машина попала в аварию, и он погиб.
– Как странно, ― проговорил мой водитель. ― Вы ведь только что сказали ему то же самое.
Я и вам говорю то же самое. Нет никакой гарантии, что, отправившись домой, вы до него дойдете. Нет никакой гарантии и никакой уверенности. Может быть, сегодня вы дойдете, а завтра ― нет. Или, может быть, завтра вы дойдете, а послезавтра ― нет. Как долго вы сможете избегать смерти? Однажды точно настанет день, когда до дома вы не дойдете. И нет смысла представлять, что это случится через десять лет или через двадцать. Тот, кому известен этот факт, будет представлять, что это случится уже сегодня.