— А когда я родилась, стал весёлым?
— Да, именно так, вот те крест.
Я и вправду перекрестился, хотя это был непривычный мне жест.
— Доченька, как ты думаешь, почему дворовая кошка стала такой упитанной? Может, мышей объелась?
— Это лёгкий вопрос. Она беременна. Ты меня хва-люешь, что я такая умная? Это мама мне про кошку сказала и отчего дети родятся: от любви.
— А что, по твоему мнению, делают у неё в животе котятки?
— Как что? Играют в прятки.
При этих словах Нюшенька залезла под кровать, ноги торчали наружу, она кричала: «Ищи меня!»
— Папочка, а чем растёт человек?
— Может быть, шеей?
— Нет, тогда бы у него отвалилась голова. Раз не знаешь, тогда скажи, зачем тебе на груди волосы?
— Как зачем? Защищают от пыли.
— Не от пыли, а от ос. Помнишь, как оса ужалила меня в пальчик? Я-то знаю, почему осы такие злые. Они хотели стать божьими коровками, но не смогли.
— Да, ты права.
Я тоже не раз замечал, что неисполненные желания плохо сказываются на моём характере.
— А почему совы спят без подушечек?
— Ты лучше спроси, зачем людям подушки нужны.
— Хорошо, спрашиваю.
— Это одному богу известно.
— Тогда познакомь меня с ним.
— Хорошо, познакомлю, но только попозже, он сейчас в отпуске.
При такой тренировке я мог бы легко переквалифицироваться в богослова.
— Папочка, а ты умрёшь?
— Умру, никуда не денусь.
— Так куда ты денешься на самом деле?
— Наверное, вознесусь на облако. Там мне будет мягко путешествовать. Я буду на тебя оттуда смотреть и радоваться, какая ты у меня красивая.
— А я умру?
— Это нескоро и совсем не страшно.
— А я полечу на облаке? Или хотя бы на воздушном шаре?
— Наверняка.
— И мы станем играть с тобой на облаке в куклы? И я буду настоящей королевой?
— Да, доченька, да. Только учти, что лучше всего быть королевой Арктики. Там у тебя не будет подданных, а от них королевам — одни хлопоты.
— Нет, Снежная Королева мне не нравится, она злая. А с мамой на облаке я буду играть?
— Надеюсь, что да. Лучше спроси у неё, это дело личное и очень ответственное^
— Я не расслышала, ты сказал — наследственное?
— Тебе виднее, думаю — да.
Тут Нюшенька замолчала — видно, готовилась сделать важное заявление. Так и оказалось.
— Ладно, про облако я поняла. Только до этого мне надо успеть за тобой поухаживать. Я хочу стать врачом и делать уколы укольником. Перед смертью ты ведь заболеешь насморком или хотя бы раком?
— Это уж как повезёт.
— Кроме того, нужно успеть детей родить. Лучше бы девочек. Мне с мальчишками играть в куклы совсем не нравится. Как ты думаешь, сумею ли я?
— Конечно, сумеешь.
Нюша и вправду была заботливой. Изучив мои нехитрые обыкновения, она следила за хозяйством и временами напоминала: «Папочка, у нас в доме совсем не осталось пива и водки».
В те времена Нюшенька много рисовала. Красная краска мгновенно кончалась, а вот черная оставалась нетронутой. Это и называется счастьем. Мне очень хотелось научить дочку играть в футбол, но мать была против, говоря, что это неженственно. Так же обстояло дело со стрельбой из рогатки, байдарочными походами и прочим. В таких случаях я вспоминал про Кирилла. Тогда я посылал на Остров деньги. Суммы были не слишком крупными, чтобы не страдал семейный бюджет. Деньги не возвращались, слава богу. Я вспоминал про Кирилла, а потом забывал.
Истощившись с ответами, я отдал Нюшеньке свой сломанный фотоаппарат. Она бегала с ним за мной и
всё равно не давала покоя. Одновременно язва тянула меня в постель. Только уляжешься и тут же слышишь: «Папочка, вставай скорее, дай я тебя сфотографирую в полный рост».
— Здесь темно.
— А ты с неба света в ладошку возьми.
— Я не достану.
— А ты на стол поставь стул — вот и достанешь. Я в тебя верю.
И я брал стул, ставил его на стол, карабкался, доставал с потолка ладонями свет. Нюшенька радовалась и щёлкала затвором, а я думал: каково же приходится богу? Если, конечно, в него поголовно верить. Столько протянутых рук, столько просьб, столько слёз...
— Жалко, что кончилось лето, мне нравится в речке купаться.
— Потерпи, вот осень пройдёт, потом зима и весна, а потом снова лето настанет. Всё в этом мире повторяется.
— То есть ты тоже когда-нибудь снова станешь маленьким и станешь баловаться? Тебе ведь хочется?
— Очень-очень. Только маме не говори.
Отвечая и спрашивая, я сильно продвинулся в понимании фундаментальных основ бытия. Я отдавал себе отчёт, что некоторые мои ответы были лживыми, но тут уж ничего не поделаешь. Это тебе не ответы на письма в газете строчить.