Володька же Шматко предусмотрительно вышел из партии в первых рядах. Сообщив об этом, он с ненавистью посмотрел мне в глаза: «Твоя всё равно не возьмёт. Мы ещё вам покажем! Мы и без партии тебе глотку заткнём!» Поскольку «Паровозный гудок» за ненадобностью упразднили, Шматко стал фрилансером и сочинял в расплодившихся газетках без остановки: сначала про возврат к НЭПу и ленинским нормам жизни, потом про социализм с человеческим лицом, затем про чудеса рыночной экономики и приветливый мир без пограничных застав, где все военные базы принадлежат сраной когда-то Америке. Всего и не упомнишь. И каждый раз у него выходило прельстительно.
Автор прозревал постепенно, чтобы не на одну статейку хватило. Верхом его творчества стал анализ автобиографии президента всея России. Рассевшись в кремлёвских палатах, Борис Николаевич Ельцин тут же смекнул, что прожил жизнь не зря. И ему захотелось поделиться опытом, показать себя, покукарекать, блеснуть пёрышком и умом. Как будто он не в Кремле, а в писательском доме творчества. На прилавки вывалилась его автобиография, требовавшая немедленного восторга. Вот Володька и накатал рецензию.
«Уже само рождение будущего Президента великой демократической России доказывает его богоизбранность. Когда младенца крестили, пьяненький священник позабыл вынуть Бореньку из холодной купели. Он там пускал пузыри. Но родители всё равно опомнились, младенца вытащили и откачали, и тогда протрезвевший священник пророчески рёк: „Ну, раз выдержал такое испытание, значит, он — самый крепкий и нарекается у нас Борисом11».
В то время ещё не все знали, что президенту Ельцину очень нравилось, когда за спиной и в лицо его величали «царём Борисом». Но Володька-то догадался! Сказывалась природная смётка и богатый журналистский опыт. Поэтому Шматко продолжал незаконченную мысль: «Вода — стихия фундаментальная, а потому отношения с ней заслуживают специального внимания и пиетета. Неприручённая вода — символ страшного первозданного хаоса, смерти. Вспомним про весенние разливы наших богатырских рек и прорывы водопроводной сети. Вода калачом манит, притягивает, словно роковая женщина, она смертельно опасна, но настоящий герой её укрощает. Ельцин — настоящий победитель, укротитель тигров и даже драконов. Он сплавлялся по порожистым уральским рекам пятой категории сложности, перебегал потоки по гнилым брёвнам, пил болотную воду и хворал от неё холерой и тифом, падал в ледяную реку с моста. И так было не раз и не два. Но стихия воды всякий раз оказывалась побеждённой, Борис Николаевич всякий раз выходил из воды сухим, как стёклышко. Он и выпить больше другого может. А всё отчего? Водка — это же концентрированная вода, от неё прибавляется нездешняя сила. Отменно плавая сажёнками, Борис Николаевич укрощал моря и реки, наверняка он сумеет справиться и с проржавевшими трубами проклятого коммунизма. Не раз и не два стоял Ельцин на пороге смерти и всякий раз её побеждал. Ему оторвало гранатой пальцы, но его хватка стала только крепче, и он прекрасно выучился играть на деревянных ложках. Заслушаешься! Нос ему перешибли оглоблей, но его нюх стал только острее. Вот она, знаменитая ельцинская чуткость! А на слух он никогда не жаловался — сумел же он услышать, как движутся тектонические плиты истории! И тогда он оседлал необъезженного коня истории, порвал партбилет в клочья и бросил их прямо в рожу своим многочисленным недоброжелателям. Не раз и не два подлые убийцы покушались на его жизнь. Кто ядом, кто ножом, кто непечатным словом. Но ничего ни у кого не вышло, потому что Ельцин наш батюшка — заговорённый и пуля его не берёт! Всех негодников до единого он царственной железной рукой спустил в унитаз. Это оттого, что стихия воды — на его стороне. А у Горби, позвольте спросить, какие знаки богоизбранности на теле имелись? Только сизое пятно на проплешине. Разве ж это отметина? Нет, таким пятном оторванных пальцев не перешибёшь! А уж как Борис Николаевич в лаун-теннис играет... Загляденье! И где он только выучился? В Свердловске, а ныне в Екатеринбурге, даже корта приличного нет».
В общем, Шматко пошёл на повышение и заделался спичрайтером всея России. Явившись на службу, из своего кабинета с видом на колокольню Ивана Великого и остальную Россию он каждое утро грозил мне кулаком из распахнутого окна. Кто бы мог это предположить всего пару лет назад? Кто бы мог подумать, что бандиты вдруг замахают ракетками для большого тенниса, без которых их не пускали в Кремль? Такой теперь был тест на лояльность и сообразительность. Поклонники пинг-понга оказались на задворках новейшей истории, их к президенту на пушечный выстрел не подпускали. Пинг-понг — это мелко, мячик крошечный, летает недалеко, ракетка — с ладонь китайца. И это в то время, когда нужно было решать большие вопросы с огромным размахом. Бандиты интеллигентно махали ракетками, словно волшебными палочками, и действительно решали вопросы таким образом, как никому и не снилось.