Снаружи потоком продолжал падать с неба дождь и завывал ветер. Дерево представляло приятное убежище, дупло казалось надежным и прочным, как будто пережило уже много бурь и непогод.
Но как человек мог жить тут и оставить так мало следов своего существования?
— Может, он вовсе здесь не живет, — рассуждал Монт. — Может, это всего лишь его временный лагерь, случайное укрытие.
Чарли пожал плечами. Вокруг его глаз лежали темные тени, и он выглядел очень усталым.
— Я бы сказал, что у этого народа вообще нет материальной культуры, мой, друг, но это не имеет никакого смысла. Знаешь, на что все это похоже? На логово животного!
— Может быть, но мои чувства говорят мне, что это не логово. Нет ни костей, ни каких-либо других отходов. Я вообще не уверен, что это действительно естественным образом выросшее дерево.
— Тогда, может быть, сверхъестественным.
— Мне кажется, оно намеренно сформировано так.
Чарли вздохнул.
— Если они умеют заставить дерево расти так, как им хочется, почему же они не могут обрабатывать куски кремня? Сумасшествие! Эта дыра меня нервирует, Монт. Нам лучше исчезнуть отсюда и совать свой нос только в те дела, где мы можем хоть что-нибудь понять.
Монт задумался. Очевидно, туземец сюда не вернется. Ждать нет смысла. Но ему все же не нравилась мысль уйти просто так. Он начинал казаться сам себе ненужным, и это было новым для него чувством. Оно мешало ему.
Он залез в свой узел, достал нож из хорошей стали и положил его на полку к мясу и ягодам.
— Ты думаешь, это правильно? — спросил Чарли.
Монт потер бороду, которая снова начала зудеть.
— Не знаю. А как ты думаешь?
Чарли не ответил.
— Нам нужно что-то делать, а мне любопытно, что этот парень станет делать с этим по-настоящему обработанным инструментом.
Я прикажу установить здесь съемочный аппарат и микрофоны, пока он не вернулся. Может, нам посчастливится что-нибудь увидеть.
Он включил радио и поговорил с шаром-разведчиком. По голосу казалось, что Эс чувствовал себя не очень хорошо, удерживая шар над деревьями в такую бурю, но серьезной опасности не было. Монт продиктовал подробное сообщение о случившемся и назначил место встречи на краю леса.
— Пошли! — сказал он и шагнул в дождь.
Было уже довольно темно, и лес казался мрачным и таинственным. Дождь смягчился до нежного плеска воды, и гром доносился уже издалека, будто из другого мира. Они продирались сквозь мокрую листву, пока снова не отыскали тропу. Свет карманного фонаря слабо освещал заросли.
Монт устало шагал по тропе; мокрая одежда липла к телу. Он совсем выдохся — не столько от физического напряжения, подумал он, сколько от осознания своего промаха. Ночной воздух после удушливой дневной жары был свежим и прохладным, и это немного помогало ему.
Он думал о том, что леса ночью похожи. И этот лес в темноте казался уже не таким чужим. Деревья как деревья — качающиеся от ветра, черные тени, с которых все еще капает вода. Время от времени он бросал взгляд на покрытое тучами небо и однажды даже увидел звезду. Если немного постараться, можно представить, что он идет по ночному лесу на Земле, может быть, возвращаясь с рыбалки, и скоро войдет в деревню, где горят огни и из какого-нибудь ресторанчика доносится музыка.
Спокойно, малыш! Ты чертовски далеко от Земли!
Ему трудно было привыкнуть к этому миру. Сириус-IХ — это лишь название и даже меньше того; оно казалось ему каким-то неподходящим. Хотелось бы знать, как называют этот мир туземцы. И какие имена они дают другим вещам. Без имен мир особенно странен и чужд. Имена могут околдовывать, превращать неизвестное в знакомое.
Усталый Монт вдруг почувствовал решимость, какой он никуда в себе не знал.
Когда-нибудь он узнает все эти имена — или умрет, пытаясь их узнать.
* * *Выдержки из записной книжки Монта Стюарта:
Уже четырнадцатую ночь я на Сириусе-IX. Лагерь вокруг спокоен, и Луиза уже спит. Я ужасно устал и все-таки никак не могу уснуть.
Всю жизнь я верил, что если правильно задавать вопросы, ответы сами прыгнут в лицо. В той, другой жизни, я все время втолковывал это студентам. (Космические путешествия — хорошее средство от самоанализа. Сейчас я кажусь себе страшно глупым и очень хотел бы знать, не был ли я и дома слишком высокого о себе мнения.)
Но сейчас мне кажется, что я уже могу сформулировать верно некоторые вопросы. Они сами собой разумеющиеся:
Что делал в лесу тот мужчина, которого мы преследовали? Если он живет в этом пустом дереве — то один ли? Ведь везде в других местах человеческие создания живут группами, семьями, кланами, бандами, племенами, народами — названия не играют никакой роли. Одинокий человек — это что-то исключительное. К тому же он не единственный здесь; мы видели других. Где та группа, к которой он принадлежит? Что это за группа?