И могла быть к этому не готова.
Он слишком хорошо знал женщин, особенно светских дам, чтобы довериться ее согласию. Лучше действовать осторожно, по крайней мере пока он не убедится в ее взглядах.
Пока не убедится, что она отвечает на его внимание.
Нетерпение, однако, глубоко запустило свои когти в его душу. Ей двадцать шесть, она уже не легкомысленная дебютантка. Ему тридцать два, они оба слишком взрослые, чтобы интересоваться играми. Слишком взрослые, чтобы не воспользоваться неожиданно подвернувшейся возможностью. Слишком взрослые, чтобы трепетать и тратить впустую время.
Стиснув зубы, он поставил чашку, поднялся, надел пальто и направился к двери.
Он надеялся застать ее дома, в Калвертон-Хаусе, но открывший дверь молодой дворецкий Лейтон, не скрывая удивления, сообщил, что мисс Энн и леди Калвертон уехали с утренними визитами.
– Ее сиятельство предполагала заехать в Элдерби-Хаус? – спросил Реджи таким тоном, будто сам намеревался это сделать и интересовался, не пересекутся ли там их дорожки.
– Леди Элдерби не было в списке ее сиятельства, сэр. Хотите оставить записку?
Реджи одарил дворецкого сдержанной улыбкой.
– Нет-нет. – Его улыбка застыла, когда он отвернулся. – Я догоню их в парке.
И нагнал их, как и предсказывал. Энн больше интересовала Имоджин Каверлок, которую она хотела найти, а не молодые аристократы, чьи взгляды она то и дело ловила на себе.
Рассчитывая на семейное знакомство, Реджи решительно подошел к ландо Калвертонов. Любезно поприветствовав ее мать, которая ничем не выдала своего удивления, он обратился к Энн.
И когда их глаза встретились, Реджи понял, что она в смятении ждет его слов.
Невозможно сказать ей все здесь, на глазах у всего света.
Он улыбнулся с такой теплотой и искренностью, каких прежде не испытывал.
– Не хотите прогуляться?
Ее черты смягчились, губы дрогнули в мимолетной улыбке.
– Спасибо. С удовольствием.
Он подал ей руку, помог выйти. Кивнув леди Калвертон и пообещав привести Энн через полчаса, Реджи взял ее под руку и повел к лужайке.
Он почувствовал, как она вздрогнула, потом подняла голову.
– На самом деле, – ее голос вибрировал, она бросила на Реджи быстрый взгляд, потом перевела его на вереницу карет, – я надеялась выяснить, здесь ли Имоджин.
Этого блеска распахнутых карих глаз хватило, чтобы предупредить его: у нее нет ни решимости, ни желания говорить о вчерашнем вечере.
Реджи помедлил.
– Я так и думал.
В его тоне сквозило неодобрение, Энн обрадовалась, что он отвлекся.
– Вам не следует говорить с Имоджин о Бенджи.
Энн снова взглянула на него.
– Я не собиралась говорить о Бенджи! Я только подумала, что если она здесь, я могла бы просто провести с ней время – мы представлены друг другу – и посмотреть, – Энн сделала жест рукой, – знает ли она.
Большинство мужчин нахмурились бы и спросили, каким образом это можно сделать. Реджи тоже нахмурился, но понимающий взгляд и недовольный изгиб губ говорили, что он все понял.
Энн воспользовалась благоприятным моментом:
– Если Имоджин знает, она будет озабочена и встревожена, это бросится в глаза.
– Хорошо. – Реджи оглядел вереницу карет. – Давайте посмотрим, сможем ли мы найти ее.
Они прогуливались вдоль дорожки, останавливаясь то здесь, то там, обмениваясь приветствиями со знакомыми дамами. Реджи предпочел бы держаться подальше от любвеобильных мамаш, но если Имоджин здесь и они хотят невзначай с ней встретиться, ничего не поделаешь, придется оставаться на виду.
Несмотря на застенчивость, Энн решительно играла свою роль. И только Реджи мог сказать, чего это ей стоит. Он чувствовал, как напрягаются ее пальцы на его руке, когда они приближаются к людям, которых она лишь отдаленно знала. Реджи поддерживал ее, готовый вступить в разговор и отразить любую реплику, которая могла взволновать ее, в душе неохотно одобряя ее храбрость и ответственность перед Бенджи.
К сожалению, слухи о состоянии здоровья его двоюродного деда уже распространились в свете; одни дамы ждали от Реджи новостей, другие высказывали предположения относительно его будущего титула.
Энн в замешательстве смотрела на него – она ничего об этом не слышала. Реджи улучил минуту, когда они проходили между каретами, чтобы объяснить.
– О, – заморгала она, – я понимаю.
Внезапная отстраненность, которую он ощутил в ней, раздосадовала его.
– Нет. Вы не понимаете. – Увидев ее пораженный взгляд, Реджи помрачнел. – Но я не могу объяснить здесь.
Он оглядел кареты, злясь про себя.
– Не думаю, что Имоджин здесь.