Кассандра отбросила эти мысли и вернулась к действительности. Джонас стоял перед ней аккуратный и подтянутый, в черном свитере и отутюженных черных брюках. Ей стало неловко за свой растрепанный вид. Ее джемпер и джинсы были далеко не новыми. И еще эта привычка отбрасывать рукой спадавшие на лицо длинные волосы. Ей не мешало бы причесаться.
— Здравствуй, Джонас. — Она заставила себя улыбнуться. — Не знала, что ты уже приехал. — В ее словах сквозил упрек, ведь она хотела поговорить с ним как можно скорее.
— Вижу, — выразительно посмотрел он на Симеона.
Кассандре стало жалко своего молодого приятеля.
— Большое спасибо, что ты привел Бетони домой. Я думала, это сделает Джой или Колин.
Выходит, Джонас весь день провел с ее семьей. Он и теперь умудрился стать хозяином положения.
— Я зашел к твоей матери: хотел поговорить с Колином о делах. Вечером они с Джой собираются к священнику, по-моему, чтобы договориться о свадьбе. Поэтому Бетони привез домой я.
Логичный. Методичный. Расчетливый. Холодный. Такие слова как нельзя лучше характеризовали этого человека.
Кассандра невольно вздохнула, слегка пожав плечами. Она снова оправдывалась.
— Это очень любезно с твоей стороны…
— Я пригласила дядю Джонас выпить с нами чаю! — прощебетала Бетони, дергая его за руку и глядя на него с обожанием.
В последнее время девочка стала очень гостеприимной. Казалось, в школе у Бетони просто бесконечное число друзей. Один за другим они приходили к ней на чай. Но Джонаса никак нельзя отнести к ее школьным друзьям. Пока он не играл заметной роли в жизни дочери, Кассандра спокойно относилась к его визитам, которые он наносил время от времени. Но сегодня, вернувшись из Штатов, он сразу отправился к Бетони. Кассандре это совершенно не нравилось.
— Если, конечно, мы не опоздали… — прервал ее размышления голос Джонаса.
Он взглянул на остатки ленча на столе. Было видно, что они ели еще днем — хлеб уже начал подсыхать. Но Джонас как бы не заметил этого.
Джин знала по опыту, что Кассандре лучше не мешать, когда она работает. Именно поэтому сегодня она не заходила в гостиную.
— Я скажу Джин, чтоб она здесь убрала. — Кассандра повернулась к Симеону. — Ты останешься пить чай? — Это была просьба. Ей так не хотелось оказаться наедине с разозленным Джонасом. Но Симеон был волен остаться или спастись бегством.
— К сожалению, на этот вечер у меня назначена встреча, — извинился Симеон. Он только что это выдумал — она была совершенно уверена.
— Мистер Хантер! — поклонился он и шагнул к Кассандре, чтобы как обычно поцеловать ее в щеку. Но его остановил зловещий взгляд прищуренных черных глаз. Смешавшись окончательно, Симеон нервно улыбнулся.
— Кассандра. Бетони.
Он наконец добрался до прихожей, и через несколько секунд звук хлопнувшей двери известил о его уходе.
— Мистер Хантер! — с презрением повторил Джонас. — У тебя все любовники так вежливы с твоими родственниками?
Кассандра на минуту растерялась. Он снова застал ее врасплох, напав внезапно. Но сейчас их слушала Бетони.
— Я тебе еще раз повторяю: Симеон — не любовник. — Она указала взглядом на Бетони. — А ты мне не родственник, — твердо добавила она.
— Разве? — Он удивленно поднял брови. — Я дядя Бетони и потому родственник тебе.
Сводный брат умершего мужа! Будь на месте Джонаса кто-нибудь другой, она, возможно, посчитала его родственником. Но Джонас! Она никак не могла преодолеть свою неприязнь, которую, впрочем, он сам в ней поддерживал. Зачем? Совершенно непонятно.
О его личной жизни Кассандра знала мало и после того, как Джонас вернулся в Англию и стал главой их компании. Питер, отец Чарльза и Джонаса, мало рассказывал о своем младшем сыне, когда она приезжала с Бетони к нему в гости. Вряд ли трещина в их отношениях, появившаяся еще до отъезда Джонаса и просуществовавшая все эти годы, сама собой исчезнет. Конечно, сейчас Питер постарел, ослаб и большую часть времени проводил в одиночестве в своем беркширском доме. Ему было за семьдесят, и, хотя выглядел он неплохо, годы брали свое. Тем более, стоило помириться с отцом…
— А что такое «любовник»? — прервала Бетони размышления матери.
«Спрашивай, если не понимаешь», — всегда говорила Кассандра своей дочери. Теперь надо держать ответ.
— Почему бы тебе не спросить об этом дядю Джонаса, дорогая, — весело предложила она, с облегчением заметив стоящую в дверях Джин, — пока я буду помогать Джин готовить чай?
Она одарила Джонаса самодовольной победной улыбкой и вышла из комнаты, хлопнув дверью. Конечно, это ребячество. Но он заварил кашу, пусть ее и расхлебывает.
В коридоре Джин удивленно посмотрела на нее.
— О чем это вы?
— Лучше не спрашивай.
— Я и не надеялась, что ты ответишь, — разочарованно сказала Джин. — Чай на троих, как я понимаю?