Здесь же были фотографии Клары Хантер, оставленные только из-за того, в этом Кассандра была уверена, что она была сфотографирована вместе со своим сыном. Вообще же Питер, очевидно, не хотел хранить фотографии своей второй жены. Кассандра не имела представления о том, как эта женщина выглядит сейчас, но тогда она была прекрасна: темноволосая, с голубыми глазами, высокая, стройная. Тонкие черные брови, вздернутый носик, чувственный рот.
— Хочу тебя сразу предостеречь: держись подальше от Клары, если встретишь ее. — Питер сейчас также смотрел на фотографию своей второй жены. — Укус этих симпатичных зубок смертелен, — твердо заверил он.
— Вряд ли я когда-нибудь с ней буду общаться, — ответила Кассандра, заранее зная, что ей не понравится Клара Хантер. Как можно относиться к эгоистичной женщине, которая так поступила со своим ребенком?
Питер удивленно посмотрел на Кассандру.
— Но я думал, что Джонас решил пригласить ее на связь? Он был озадачен.
— Да, — неопределенно ответила Кассандра, не желая входить в объяснения. — Питер, можно я заберу с собой несколько фотографий? — оживленно спросила она.
— Да, конечно! Но…
— Я их обязательно верну! — пообещала она, вытаскивая из альбома фотографии, совершенно точно зная, какие именно ей нужны.
Питер по-прежнему удивленно смотрел на нее.
— Кассандра, что ты собираешься с ними делать?
Она неуверенно пожала плечами.
— Пока не знаю, — честно призналась она. — Но я точно знаю, что в Джонасе живет обиженный маленький мальчик, которого необходимо выпустить. Это причинит Джонасу боль. Но когда она уляжется, он почувствует себя намного лучше.
— И ты думаешь, эти фотографии помогут? — недоверчиво спросил Питер. — Тут?
— Честно говоря, не знаю, — устало ответила она. — Единственно, в чем я уверена, кто-то должен попробовать сделать это.
Он посмотрел на нее с восхищением.
— Ты действительно любишь Джонаса.
— Очень! — кивнула она. — Я люблю его так сильно, что не позволю ему продолжать это. — Она не стала объяснять, что имела в виду под словом «это». — Всего хорошего, Питер. Скоро увидимся!
— Надеюсь! — кивнул он, и глубокая печаль снова появилась в его глазах. — Я действительно очень надеюсь на тебя.
Она тоже очень надеялась. Но в то же время пока еще точно не знала, что именно будет делать. Когда она приехала к матери за Бетони и узнала, что Джонас там уже был и забрал девочку домой, то поняла — будет ссора.
— Где тебя весь день носили черти?! Кассандра не сразу прошла в гостиную, где ее ждал Джонас. Она сначала забежала на кухню — там Джин поила Бетони чаем. Кассандра хотела удостовериться, что ее дочь хорошо провела время у бабушки и сейчас действительно за столом. Пока Бетони пила чай со своими любимыми пирожками, Кассандра поняла, что ее присутствие здесь совершенно не требовалось.
Но и после этого Кассандра не спешила в гостиную, понимая, как Джонас сейчас разозлен Однако, чем дольше она тянет, тем, скорее всего, злее он становится. Они с Бетони вер сулись сюда уже полчаса назад, и он успел, наверное, разозлиться как следует.
Она вошла в комнату, и он, засунув руки в карманы, отошел от окна. В темном костюме, белоснежной рубашке, с аккуратно завязанных галстуком, он выглядел еще более холодным и неприступным, чем всегда. Джин сказала ей, что Джонас пришел к ним прямо из конторы. Потом он отправился к ее матери, узнав от Джин, что они с Бетони там.
Кассандра не сказала никому, куда собиралась на самом деле. Она не хотела заставлять пожилую женщину врать Джонасу. А Джой, скорее всего, не испытывая никаких угрызений совести, доложила, что Кассандра заехала к матери только для того, чтобы оставить Бетони, и сразу же исчезла по каким-то своим таинственным делам. Джой очень любила доставлять неприятности другим.
Кассандра не собиралась скрывать от Джонаса свой визит к Питеру. При данных обстоятельствах это вряд ли вообще было возможно. Но она думала рассказать ему об этом, когда сочтет нужным и в той форме, в какой будет нужно. Теперь у нее такой возможности не было.
— Джонас! — негромко позвала его она, тихо прикрывая за собой дверь. — Спасибо, что забрал Бетони от матери…
— Не притворяйся вежливой и невинной, Кассандра, — грубо оборвал ее он, стремительно направляясь к ней через комнату и пристально глядя ей в глаза. — Я спросил, где ты была весь день! Если ты встречалась с этим молокососом Симеоном…
— Не смеши меня, — ответила она, тоже резко, смело глядя ему в лицо. — Почему ты с таким упорством называешь его молокососом? Он старше меня, и совсем не мальчик! К тому же он — мой помощник. — Она торопилась все высказать ему. Вступившись за Симеона, начинала злиться на Джонаса. — Я буду встречаться с ним тогда, когда сочту нужным!
— И сегодня ты сочла это нужным? — насмешливо спросил он.
Если эти слова произнес кто-нибудь другой, можно было бы подумать, что человек ревнует. В устах Джонаса такая фраза звучала просто очередным оскорблением. Кассандра проигнорировала его замечание. Если и она начнет злиться, из их разговора не выйдет ничего хорошего. Какой бы ответ его не разозлил? Если она скажет, что встречалась с его отцом, то придется сейчас же рассказать обо всем. И она ровным счетом ничего не добьется. Может, действительно лучше сказать, что она встречалась с Симеоном? А когда его гнев утихнет, и он способен будет ее спокойно выслушать, рассказать ему обо всем. Но будет ли Джонас вообще когда-нибудь способен ее выслушать?