— Не говорила, — резко отозвался он, — но ты знала, что я думал встретить тебя там.
Кассандре было совершенно неинтересно, о чем он думал.
— Чего ты хочешь, Джонас?
— Я хотел закончить прерванный разговор, — раздраженно сказал он, — но теперь мне хочется узнать, где и с кем ты была весь вечер.
Кассандра нахмурилась.
— По-моему, это не твое дело, — ей удалось наконец произнести такую фразу до конца.
— Наверное, с молодым Греем. Да, Кассандра, я кое-что слышал о ваших нежных отношениях. — На его лице появилось брезгливое выражение.
— О чем? — изумленно переспросила она. — У нас с Симеоном нет никаких нежных отношений. Мы с ним друзья…
— ..И сегодня были вместе, — закончил за нее Джонас.
— Да, — ответила она, и краска выступила у нее на щеках, — но как друзья. Не понимаю, каким образом это касается тебя…
— Ты вдова моего брата и мать моей племянницы. Поэтому мне хотелось бы знать о твоих мужчинах, с которыми…
— У меня нет «мужчин», только Симеон, и он…
— «Только Симеон», — передразнил Джонас. — А его можно не брать в расчет, поскольку женщинами он не интересуется?
— Насколько я знаю, Симеон интересуется женщинами, как всякий нормальный мужчина, — стала защищать Кассандра своего друга, — модельер — вовсе не означает гомосексуалист.
— «Насколько я знаю», — повторил Джонас. Внезапно он шагнул к ней. — Он еще не пытался заняться с тобой любовью? — с вызовом спросил он.
Лицо Кассандры вспыхнуло.
— Конечно нет!
Он стоял совсем близко, и ей очень захотелось отстраниться. Джонас коснулся ладонями ее разгоряченного лица и заглянул в глаза.
— Почему я должен тебе верить? Особенно сейчас, когда вижу твои чувства, обещание в твоих глазах. — Он провел пальцами по ее лицу, коснулся ее губ. — Когда в тебе столько желания. — Его рука скользнула вниз по шее и мягко легла на плечо. — Я не ошибся. — И страсть зазвучала в его голосе, — в этом платье ты действительно похожа на жрицу.
Кассандра чувствовала тепло его тела. Она и не предполагала, что его близость может разбудить в ней какие-то чувства. Она невольно подалась к нему и тотчас увидела вспыхнувшее в его глазах торжество. Она все поняла, но было слишком поздно. Джонас оттолкнул ее и холодно взглянул.
— Нет, я не верю тебе. Должно быть, вы с Чарльзом стоили друг друга. Он был влюблен только в себя, а ты легко давала ему все, получая взамен то, что было нужно тебе.
— Убирайся! — закричала Кассандра. — Вон из моего дома!
Пока еще этот дом был ее. Лицо Джонаса скривилось в усмешке.
— Как в старые времена, — вспомнил он их первую встречу. — Я ухожу, не волнуйся. Но я хотел с тобой поговорить, поскольку завтра уезжаю в Штаты…
— Ты завтра уезжаешь в Америку? — удивленно переспросила она. И сегодня он ни разу даже на намекнул на это!
Его глаза сузились.
— Что-нибудь не так?
— Да нет… Но…
— Ну и хорошо. Поговорим, когда я вернусь.
Он быстро направился к двери. Кассандра бросилась за ним.
— Но…
— Что, Кассандра? — Он повернулся так резко, что она едва не налетела на него. Перед ней суровое и холодное лицо. Какая жестокость. Ведь он прекрасно знал, что ей необходимо поговорить с ним как можно скорее. Ну и черт с ним!
— Ничего, — сквозь зубы выдавила она. — Подожду, пока ты вернешься.
На его лице появилась саркастическая улыбка.
— А что еще тебе остается?
После его ухода Кассандра долго стояла в гостиной. В доме было тепло, но ее бил озноб. Жестокое обращение Джонаса, не пожелавшего закончить сегодня их разговор, очень расстроило Кассандру. Но еще хуже другое. Что ему ответить, когда их разговор все-таки состоится? Она чувствовала, что разговор не сулит ей ничего хорошего.
Джонас пробыл в Нью-Йорке всю следующую неделю. Чем дольше его не было, тем больше волновалась Кассандра: что дала бухгалтерская проверка «Хантер и Кайл». Она была так занята мыслями о предстоящем объяснении, что совершенно запустила дела в своем ателье. Но как раз сейчас накопилось очень много работы — шла подготовка новой весенней коллекции одежды. Поэтому в воскресенье, когда бабушка пригласила Бетони в зоопарк, Кассандра позвонила Симеону и попросила его прийти поработать к ней домой.
Между двух кресел около камина был сервирован маленький стол, правда, оба бокала вина так и остались нетронутыми. Но все равно было очень похоже на вечеринку. Именно так наверняка подумал Джонас, когда появился здесь. С каким осуждением он на нее посмотрел!
Знай она, что он вернется именно сегодня, наверное, не пригласила бы Симеона. Или все же пригласила? Ведь это ее дом. Она может звать к себе кого угодно. Джонас не может ей этого запретить.
Раздался звонок. Кассандра услышала, как Джин открыла дверь, и тотчас внизу послышалось щебетание Бетони. На сегодня работа была закончена. Она улыбнулась Симеону, но тот и сам все понял и уже собирал образцы, разложенные на полу по всей комнате.
Дверь распахнулась, и в комнату ворвалась Бетони. Она взахлеб стала рассказывать о зверях, о зоопарке. Слушая ее, Кассандра не сразу заметила, что кто-то вошел следом. Вдруг она поняла — это Джонас, именно он привел Бетони домой, а не Джой, не Колин, как обещала мать.
Джонас уже в полной мере оценил интимную обстановку гостиной, и теперь смотрел на Кассандру с нескрываемым презрением и гневом. Симеон, заметив, как под этим взглядом сжалась Кассандра, пытался угадать, чего можно ожидать от этого человека, заставшего их вместе. У Симеона тоже стал жалкий и виноватый вид, как у пойманного на месте преступления. Сейчас он, похоже, думал лишь о том, как бы поскорее выбраться отсюда. Боже! Не объяснять же Джонасу, что они делали на самом деле. Нет, это ниже ее достоинства. Но почему-то она чувствовала себя виноватой.