– Послушайте, Златовласка…
– Китти.
– Ладно. Пусть будет Китти. Я вам вот что скажу: даже если вы кровавый мясник-убийца, меня это не волнует. Мне необходимо поспать. Можете прикончить меня во сне, если вам так хочется, только не шумите.
– Значит, вы собираетесь спать прямо здесь? Правда?
– Да. Я прибавлю вам зарплату, если будете вести себя тихо.
– Но вы даже не знаете, сколько платит мне ваш брат.
Этого Кен и в самом деле не знал. Поскольку еще не разговаривал с братом.
– Сколько бы вы ни получали, я удвою эту сумму.
– Что ж, здорово. Меня взяли временно, всего на месяц, пока не вернется администратор, и…
– Я заплачу вам втрое больше, – опрометчиво пообещал Кен. – Только, пожалуйста, ради бога, замолчите.
Наступила тишина. Он облегченно вздохнул, надеясь, что девушка наконец угомонилась.
– Вы слишком большой, чтобы спать на этом стуле, – прошептала Китти.
– Предлагаете мне улечься в кровать вместе с вами?
– Нет!
Кен подозревал, что она не согласится.
– Значит, остается только стул.
– Простите, но вам придется уйти.
– Или что? Уложите меня на обе лопатки приемом кунг-фу?
– Вы же обещали забыть об этом, – разочарованно протянула Китти.
Ну надо же, это что-то новое. Кену давненько не приходилось никого разочаровывать.
– Если вы умолкните. А вы не выполнили условие.
Лицо девушки вспыхнуло от возмущения. Глаза гневно сверкнули. Она воинственно подбоченилась. Кену с каждой минутой все больше нравилась ее майка. Похоже, Златовласке стало немного зябко…
– Я не могу спать в вашей постели, когда вы сидите и смотрите на меня. – Да, пожалуй, она его раздражала. Но было в ней что-то по-настоящему привлекательное. – Мне жаль, что вышла путаница, – сухо добавила Китти, – но…
– Это вы устроили неразбериху. Вы заняли мой дом.
– Ладно, я просто найду другое жилье.
– Вот и прекрасно. – Кен не двинулся с места, лишь закрыл глаза, надеясь, что она наконец уйдет, оставив его наедине с его несчастьем. О, он смирился со своим новым положением… ну, почти смирился. Однако по-прежнему не знал, как жить дальше, и эта неустроенность разъедала его, словно кислота.
Нужно идти вперед, оставив прошлое позади.
Если бы Кену платили пенни всякий раз, когда какой-нибудь добросердечный придурок говорил ему эту фразу… Он хотел вернуть то, что потерял. Иными словами, желал невозможного. И, понимая, что цель недостижима, рассчитывал хотя бы спокойно полежать в тишине.
Но девушка не ушла. Он понял это, потому что почувствовал, как ее глазищи прожигают в нем дыру.
– Что на этот раз, Златовласка?
– Там, снаружи, темно. – Она вгляделась в холодную черную ночь за окном. Разгулявшийся ветер со свистом пронесся между деревьями и ударил в стекло, послышалось жалобное дребезжание. – Не слишком приятно бродить ночью в этом глухом безлюдном месте. – Китти повернулась к нему. – Джентльмен предложил бы помочь. – Кену не хотелось ее расстраивать, но он не был джентльменом. – Кен?
– Ш-ш! Он спит.
– Более черствого человека я в жизни не встречала, – раздраженно пробурчала Златовласка.
Совершенно верно. Кен не услышал ничего нового.
Сделав шаг, она наткнулась на его ноги.
– Пожалуйста, посторонитесь, чтобы я могла пройти.
Кен не шелохнулся. Обычно он избегал любых прикосновений (если не считать секса, разумеется), но теперь замер в неподвижности, прислушиваясь к своим ощущениям. Ее ноги касались его ног.
Это было удивительно приятное чувство.
Однако Китти не умолкала, что безумно его раздражало. Он жаждал тишины. Покоя.
– Извините.
Не открывая глаз, Кен спустил ноги с кровати, освободив проход. Потом снова забросил их на матрас, сложил руки на животе и запрокинул голову.
Входная дверь отворилась и захлопнулась.
Ну, слава богу. Превосходно. Наконец-то он остался один. Теперь можно было подумать, как сказать братьям и Энни о своем возвращении…
– Черт.
Покачав головой, Кен открыл глаза. Девушка никуда не ушла. Она стояла, прислонившись к двери, нервно закусив большой палец. Растрепанные волосы золотистым облаком окружали бледное лицо, в глазах застыл ужас, а тело…
Какая жалость. Она успела одеться.
Златовласка нацепила белые джинсы и пушистую розовую кофту, наглухо застегнутую от подбородка до талии. Незавязанные тесемки с кисточками болтались на груди, будто желая напомнить, как давно Кен видел женские груди.
– Там очень темно.
– Да, – согласился Кен, посмотрев в окно. Серебристые звезды сверкали и искрились, словно бриллианты, рассыпанные на черном бархате неба. Такого ночного неба, как в горах Сьерра-Невада, не увидишь больше нигде. Когда-то это зрелище захватывало Кена. Решив устроить себе своего рода проверку, тест на эмоциональность, он подождал, не пробудится ли знакомое волнение. Вдруг случится чудо, и чувства хлынут потоком, как бывало раньше?